Светлое будущее 

(«Время колокольчиков»)

Многие пророки предрекают нам на ближайшее время трудные времена. Согласно расшифрованному  календарю индейцев майя, в 2012 году кончается история. Что это значит, никто объяснить не может. Поэтому кое-кто пугает природным катаклизмом типа потопа. Когда-то обещают конец света и Судный день. Но, по Библии, это будет после тысячелетнего царства Антихриста. А оно, как считают авторы ПР, нас еще только ожидает. Тогда, может быть, рано суетиться? Я смотрю на это более оптимистически. Считаю, что конец света (локальный) был на Земле уже много раз. Это землетрясения лиссабонское (позапрошлый век), ашхабадское и спитакское (прошлый век), ураганы, снесшие Новый Орлеан и сегодня Индонезию. И суетиться, и думать, как противостоять антихристу и его виртуальному зверю надо сейчас. Будет ли зверь компьютерным контролем или уже царит, как потребительство, бороться с ним никогда не рано. А что нас ждет после победы, увидим, если будем этого достойны.                              

Бороться со «зверем» в рамках технократической цивилизации, которая, как сказал А. Клизовский, сама является орудием «князя тьмы», так же, как и в рамках потребительской цивилизации, как правильно говорят авторы ПР, бесполезно.  Надо постепенно вырабатывать, создавать, а потом пропагандировать и расширять в рамках этой цивилизации зону действия новых образований, не вписывающихся в эту цивилизацию, и пригодных не только для христиан, тем более не только для православных, а для любых людей, искренне горящих идеей преобразования общества. Такие образования точно названы в ПР идейными группировками единомышленников.

Идейные группировки единомышленников

Я заново несколько раз перечитал самые главные 7 страниц ПР, главу «Идейная группировка» в третьей книге (стр.427-434). И понял, что авторы почти во всем правы, кроме одного. Они назвали главу «ИдейнаЯ группировкА» и предлагают в качестве флага этой ИГЕ христианство. Я удивлен – как они не понимают, что христианство в целом не может быть флагом ИГЕ. И напрасно удивляются, что «в мире нет ни одной христианской группировки» (стр.430). Это ведь потому, что: «В церкви свои группировки. Вокруг одного владыки одна группировка сложилась, вокруг другого другая» (там же). Христос, принося на Землю принципы космической нравственности, хотя и адаптированные для людей, неспроста выбрал себе 12 апостолов. Есть легенда, что они были ему предопределены, как представители разных человеческих психотипов. Это стало причиной столь широкого распространения христианства, но это же привело к расслоению его на конфессии, выделению в нем  множества ересей и сект. Сейчас психологическая наука выделяет 16 психотипов, но я, не являясь специалистом, полагаю, что их гораздо больше. Поэтому следовало бы говорить не о группировке, а о многих идейных группировках единомышленников, объединяемых в систему, которая смогла бы противостоять действующей сегодня властной системе.

Что же должно стать девизом для всех «наших»  ИГЕ и отличать их от других?  По моему представлению, это должны быть кропоткинская «наибольшая сумма счастья» и категорический императив Христа: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними!» (Мф. 7, 12). Под этими лозунгами подпишутся не только христиане, и даже не только теисты, но и многие атеисты. Очень хорошо, что, описывая раннехристианские «группировки» авторы ПР подчеркивают, что их структура была «живой, но не иерархичной» (стр.428). Но плохо, что подчеркивают эту НЕИЕРАРХИЧНОСТЬ недостаточно жирно. Именно этот признак может привлечь в систему «наших» тех единомышленников, кто не хочет, чтобы им управляли больше, чем он сам этого хочет. И сразу исключит из числа «наших» ИГЕ организованные преступные группировки (ОПГ), которые, несомненно, являются группировками единомышленников, «скинхэдов», по своей искренней и бескорыстной глупости безусловно представляющих ИДЕЙНЫХ единомышленников а также все группировки «в любой администрации (в том числе и президентской)» (там же, стр. 430).

ИГЕ, продвигающие идею глобализма, тоже никак не могут попасть в разряд «наших», потому что не соответствуют обоим нашим девизам. Для «наших» ближе понятие «глобалистика», по А.П. Федотову, то есть знание, сравнение и учет всех территориальных, национальных и прочих особенностей народов и использование их для достижения наибольшей суммы счастья.

Пожалуй, анонимные авторы  ошибаются еще в том, что «мы ничего не можем построить из духа» (стр. 428). Впрочем, они уже на следующей странице сами себя опровергают, указывая, что у «монастыря для своих» нет крепостных стен, но его духовные стены крепче каменных. «Наши» ИГЕ должны быть «монастырем для своих». Какими же, например, могут быть «наши» ИГЕ?

Христианский коммунизм? Кибуцы

Болгарская пророчица Ванга, которой я почему-то очень верю, сказала незадолго до смерти, что мир ожидает коммунистическое будущее, но не «сталинский» коммунизм, а «христианский». Что же такое христианский коммунизм? Я полагаю, что это, конечно, раннехристианская община. Община людей, объединенных одной большой идеей, готовых пойти за нее на костер. Слово «община» в ПР появляется, кажется, только в третьей книге. Может быть, раньше я его проворонил. Говоря о том, что «стремление к объединению породило общину, город, государство» (ч.4, гл.2 «Государство», стр. 261), авторы имеют в виду не христианскую, а первобытную общину. И лишь в части 5 позитивно отзываются об общине «Общество способно преодолевать препятствия, община тем более» (стр. 362). А в шестой, основополагающей части «Ковчег» лишают читателя надежд на нее: «Ни община, ни государство не спасут от надвигающихся процессов. Общину рано или поздно раздавит окружающий мир, как трактор яичную скорлупу. Это подтверждает пример всех общин – они гниют с той же скоростью, что и мир» (стр. 405). Если смотреть на общину, как на предтечу государства, возникшую из стремления объединиться, с кем попало, любой ценой, то авторы, вероятно, правы. Но ведь раннехристианская община – это совсем другое. По существу, это ИГЕ, идейная группировка единомышленников. Так же, как и буддистская община, возникшая  на 500 лет раньше. Так же, как и еврейские кибуцы, зародившиеся в 1907 году из группы духовно близких молодых людей, бежавших из царской России от черносотенных погромов.  Духовно близких – это самое главное. Трудно гадать, что с ними будет дальше, но пока они уже прожили 102 года, уже в полтора раза дольше, чем марксистско-ленинская утопия государственного коммунизма.

Их члены составляют всего три процента от  населения Израиля, но дают половину сельхозпродукции страны. Вторую половину дают «мошавы», кооперативы независимых фермеров, объединяющихся лишь для решения вопросов производства и сбыта сельхозпродукции. Как совершенно правильно пишут авторы ПР (как надоело уже их так называть!), на основе родственных уз могут объединиться не более 100 человек. Отказавшись от мысли удерживать молодежь в общине только родственными узами, евреи создали на основе духовного родства более устойчивые объединения. Внутри них для членов кибуца и гостей все делается бесплатно, как в семье, на основе кропоткинского принципа взаимопомощи. Почему эти откровенно коммунистические идейные группировки так стабильно держатся во «враждебном» капиталистическом, и уж точно демократическом окружении? «Рекбус-кроксворд», как говорил Аркадий Райкин. Да потому, что это окружение вовсе не враждебное. Потому что евреи, видимо, на самом деле, богоизбранный народ. Потому что еврейское государство поддерживает эти ячейки коммунизма финансово и организационно. Вы можете представить, чтобы при социалистическом  строе (госсоциализме) в СССР советская власть поддержала такие группировки, на шаг обогнавшие все государство? Я не могу. Они в полном составе превратились бы давно в лагерную пыль. Советские колхозы и совхозы представляли яркий образец казарменного социализма, они управлялись властной вертикалью.

Каковы же организационные, законодательные основы, причины  стабильности кибуцев? Я пытался прочитать об этом в литературе, узнать  через знакомых русских в Израиле, обращался даже к официальному представителю Израиля в нашем городе, но ничего, кроме статистических и исторических данных, да рекламных сведений, так и не нашел. Почти все сведения об, истории, организационных основах и особенностях жизни в кибуцах я взял из книги Хаима Гвати «Киббуц: так мы живем».

Могу предположить лишь две внутренних причины стабильности. Это, во-первых, единая вера, иудаизм. Было время, когда прежде, чем вступить  в кибуц, надо было вступить во Всемирную Сионистскую организацию. Сейчас есть кибуцы разной идеологии, в том числе и светские. И, во-вторых, обязательная большая задача, объединяющая членов кибуца. Как правило, для кибуцев выделяются пустынные земли (в Израиле их много), и перед ними ставится задача превратить землю в цветущий оазис.  Может быть, я ошибаюсь. Структуру же взаимодействия кибуцев с государством я так и не понял. Очевидно, что некибуцных израильтян причины устойчивости кибуцев не очень волнуют. Вообще сведения об общинах, их истории, принципах организации и, главное, о причинах крушения оказались для меня труднодоступны. Я знаю, что, кроме фаланстеров Фурье и колоний Оуэна, возникавших в давние времена, была коммуна русских беженцев в Канаде («Чураевка»), есть ашрамы, основанные исключительно на духовной близости,  в Индии, у нас в России есть (а, может, уже была?) педагогическая община Китеж в Тульской области. Частично общинные принципы воплощены в общине Виссариона в поселке Тиберкуль Красноярского края. Частично, потому что иерархическая структура и обожествление лидера – это все-таки не общинные принципы.

Община

Сейчас это название принято использовать не совсем по назначению. Так, общинами часто называют религиозные объединения людей, не живущих одной семьей с общим бюджетом, а лишь посещающих одну церковь и вносящих туда свои посильные взносы. Это очень хорошие общественные объединения, но это же не общины! Еще дальше от общинных принципов ушла политическая организация Конгресс русских общин, созданная в 90-е годы прошлого века в чисто политических целях под лозунгом защиты интересов наших соотечественников за рубежом. Только  познакомившись с этим общественным объединением, узнав о его лидерах А.И. Лебеде и С.Ю. Глазьеве (третий лидер Скоков мне почему-то никогда не внушал доверия), я, давно уже ушибленный идеей общинности, предложил через нашу городскую ячейку КРО изменить расшифровку этой аббревиатуры на «Конгресс российских общин». Сейчас понимаю, что это свидетельствовало лишь о розовости моей тогдашней психики и об эйфории, связанной с неоправданными ожиданиями. Сегодня отделения КРО за  рубежом, особенно в бывших советских республиках, проводят большую работу по поддержке наших соотечественников в этих странах, но развитие общинного движения в России не входит в круг интересов КРО.

Что же такое община в современном, не первобытном понимании? По моим представлениям, это группа людей, объединившихся на основе духовной близости, общих представлений о коренных (не «общечеловеческих»!) ценностях и этических нормах, которые в каждой общине могут быть немного другими. На основе коллективной собственности, не обязательно общежитского, но компактного проживания. Отказавшихся от некоторых из принятых в окружающем социуме норм, и обязательно  установивших для себя более жесткие, чем в социуме, этические требования, выполнение которых  для человека, добровольно с ними согласившегося, само собой разумеется. Главные требования – семейность, полное отсутствие денежных отношений внутри группы (при сохранении, по необходимости, таких отношений с внешним миром), и отсутствие властной иерархии внутри группы. Авторитетные члены, в том числе организаторы группы, могут выполнять функции советников, не имеющих каких-либо властных преимуществ, могут, по решению общего собрания или Совета общины, представлять интересы группы во внешних сношениях, но не более того.

Конечно, прием в общину новых членов должен проводиться очень тщательно, только общим собранием, а несоблюдение принятых ею жестких норм должно автоматически приводить к выводу нарушителя из общины. Выход из общины по собственному желанию должен быть свободным, но без претензий на часть имущества общины (основное правило коллективной собственности). Если община располагает достаточными средствами, выходящему из нее члену может решением собрания назначаться «выходное пособие», размер которого зависит от вклада в общее дело. Устав у каждой общины должен быть свой. Я, например, хотел бы жить в общине, где не лгут даже «во спасение». Только полная добровольность членства дает право включить в Устав общины жесткие нравственные требования, неприемлемые для большинства населения, но уберегающие общину от тунеядцев и проходимцев. Самая трагичная ошибка Ленина, на мой взгляд, в том, что он хотел построить тотальный коммунизм из того материала, что есть под руками. Но к песку нельзя предъявлять тех же требований, что к граниту.

Общинный уклад является, по-видимому, основным в жизни наших Старших Братьев по Разуму. По крайней мере, в составе «Агни-Йоги», содержащей их заветы, есть отдельная книга «Община». Там, в частности, говорится о необходимой умеренности при определении размеров общины: «В малых ячейках легко приспособить внимание, но международность общины обязывает приучиться к неожиданным проявлениям» («Агни-Йога. Община»). По моим представлениям, община должна включать от 10 до 200-500 человек. В такой группе все друг друга знают, и выборы руководящего органа проходят не вслепую. У нас не хватило мудрости справиться с «международностью» общины. Но разве это порочит идею малых коммун, в которых «легко приспособить внимание»?

Главным условием устойчивого существования такой группы является признание социумом и властными структурами ее права на отказ от некоторых принятых в обществе норм и на принятие для себя более жестких норм. Это условие, по-видимому, выдержано в Израиле. Я в начале 90-х годов прошлого века, вскоре после принятия в России новых законов, участвовал в создании ООО научно-технического профиля. И мы по привычке написали в преамбуле Устава, что оно создается на основе коллективной собственности. При рассмотрении наших документов в районной администрации нам совершенно обосновано указали, что такая собственность не предусмотрена законодательством. Можно было бы, конечно, спорить, что недавно принятой ельцинской Конституцией РФ предусмотрена защита «в равной степени» не только государственной и частной, но и «других форм собственности». Но у нас были тогда другие цели, и мы изменили формулировку.

В те приснопамятные 90-е годы, после победы демократического мятежа, было много разговоров о том, что уж теперь-то мы, в отличие от совковой страны социализма, построим многоукладное общество. По-видимому, заокеанские учителя подправили наших простолюдинов у власти, и сейчас мы имеем гораздо более моноукладный общественный строй, частнокапиталистический с небольшим креном в госкапитализм. Мой знакомый, профессор-физик, Герой Советского Союза, бывший разведчик на Великой Отечественной войне, замышлявший после войны покушение на Сталина, определил однажды этот строй в интервью по радио как «развитой евразийский клептокапитализм (воровской капитализм)» Здесь вызывает возражение лишь негативный оттенок, вкладываемый профессором в эпитет «евразийский».  Наш капитализм скорее воровской по-азиатски, хотя и расцветает на просторах Евразии. О том, чтобы какие-либо другие производственные уклады заметно проявились в границах Российской Федерации, я как-то не слышал. А нам  сейчас в нашей многоосновной, по Н.Я. Данилевскому, стране (см. его монографию «Россия и Европа») было бы очень уместно иметь несколько соревнующихся друг с другом производственных укладов. Поддержку каждого из которых (а не только «малого и среднего бизнеса», поддержка которого прокламируется на каждом углу), считало бы своей главной задачей правительство. Одним из таких укладов мог бы стать общинный коммунизм. Но на поддержку его нынешней демократической властью вряд ли стоит уповать.

Конечно, община ставит перед современным обществом множество проблем. Неясно, как она будет взаимодействовать с государством. Может быть, здесь поможет опыт Израиля. Неясно, на какой производственной базе и на базе какой недвижимости будут формироваться общины в городах. Допустим, как в Израиле, члены общины могут работать вне общины, принося весь свой доход «в семью». Вопросы придется решать «по мере их поступления». Важно понимать, что общины – это зарождение малоизвестного нам пока общественного строя, и легализация их потребует изменения законодательства.

Кое-кто считает «русскую общину» уникальным, эксклюзивным явлением, неповторимым более нигде в мире. Я полагаю, что не только русская, но и индийская, канадская, тем более, африканская общины должны иметь каждая свои особенности, но все они должны иметь общие признаки, например, те, которые указаны в начале этого параграфа, что позволит говорить о них, как об общественном укладе. Полагаю, что можно сформулировать такие признаки, которые уже сегодня будут приемлемы для 3-5% населения любой страны. А, может быть, в каких-то странах их больше 10%.

Анархический коммунизм

Как и анонимные авторы ПР, я почти до самого конца аккуратно старался избегать главной темы. Для них «ковчегом» является ИГЕ, возникшая лишь в последней части третьей книги. По моему мнению, из множества ИГЕ, которые могут возникнуть, наиболее подходит для роли ковчега не боевая группировка скинхэдов и не административная группировка чиновников, а община. Ванга назвала общину «христианским коммунизмом». Но раньше христианских возникли буддистские общины, а уже сегодня существуют, как минимум, иудейские общины (кибуцы), а, возможно, и другие. Общее для всех них название – анархические структуры коммунистического толка.

Князь Кропоткин писал, что коммунистическая идея с самого начала развивалась по двум направлениям. Рядом с апологетами государственного коммунизма (Бабеф, Сен-Симон, Маркс, Ленин) всегда существовали сторонники коммунизма анархического (Прудон, Фурье, Кропоткин, Бакунин). Они видели свой идеал в нежестком объединении малых человеческих общностей – общин, коммун (это латинский перевод слова  «община»), в которых люди ведут совместную хозяйственную деятельность на основе коллективной собственности и духовной близости. Изучавшиеся нами в курсе исторического материализма «в одной обойме», как один из трех источников марксизма, утописты Сен-Симон, Фурье и Оуэн, на самом деле имели совершенно разные взгляды. Первый был государственником, а двое других – анархистами.

Опасные тенденции, заключенные в идее уравнивания людей в рамках тотальной государственной системы, были замечены и подвергнуты критике задолго до ее воплощения в жизнь. Л.Н. Толстой размышлял: «При социалистическом устройстве необходимы распорядители. Откуда возьмут таких людей, которые без злоупотреблений устроят посредством насилия социалистический справедливый строй?...Скажут: выбрать таких людей – мудрых и святых. Но выбрать мудрых и святых могут только мудрые и святые. Если бы все люди были мудрые и святые, то не нужно было бы никакого устройства» («Дневник»).

Мне кажется, Толстой был прав применительно к масштабам страны, губернии, уезда, даже города, где избиратели, выбрав на свою голову депутатов, ограничены демократическими правилами, и отозвать их обратно не могут, как показала практика. А иногда так хочется! Особенно сейчас, когда отменен порог явки на выборы, и выборы идут не личностей, а только партий, которые назначают «паровоза», а пройдя во власть оставляют ошарашенных избирателей без него. При выборах же в малых группах, где все знают друг друга, такого случиться не может. Общинная жизнь была по сердцу нашим предкам. Правда, идея коммун, завещанная человечеству мудрецами и пророками Востока (Буддой, Иисусом, Баха-Уллой), и основательно забытая вскоре после Октябрьской революции, выплеснута у нас сегодня на свалку вместе с идеей госкоммунизма. У наших «демократов» такая аллергия ко всему, что имеет корень «коммун-», что я удивляюсь, как это нам все еще оказывают коммунальные услуги.

Журналист и бард Александр Башлачев пел в восьмидесятых годах прошлого века: 

Саша Башлачев выбросился из окна в 1988 году, в самый разгар перемен. Может быть, почувствовал сердцем фальшивость побеждающих демократических лозунгов. Сегодня, когда треснувший колокол госкоммунизма отправлен в переплавку, пора уже подумать, во что мы его переплавили. Вряд ли Башлачев имел в виду под колокольчиками расплодившиеся ныне дилерские, маклерские и риэлторские конторы.

Повторюсь: тащить все общество силой к государственному коммунизму так же аморально, как тащить его к демократическому либеральному капитализму. Тем, кому хочется проявить свою предпринимательскую сметку, надо дать возможность это делать. Но только в той степени, в которой это не нарушает права другой, пусть малочисленной, части общества жить на принципах уравнительной справедливости. Она, по моему убеждению, гораздо больше соответствует космическим принципам нравственности, чем изобретенная землянами либерально-рыночная справедливость равных прав на предприимчивость в ограблении себе подобных. Плюрализм экономики предполагает свободное сосуществование (по Сахарову, «конвергенцию») уравнительных и предпринимательских тенденций, которые жестко ограничиваются государством лишь постольку, поскольку они мешают существованию друг друга. Такой «дуализм» возможен  при сдвиге общества к анархическому устройству.

Если бы я вынес слово «анархический» в заголовок работы, вероятно, круг читателей, заинтересовавшихся ею, сильно бы сузился. Для коммунистов-государственников анархический коммунизм своей привлекательностью страшнее всякого капитализма и фашизма. Они сделали свое черное дело. В мозгах даже очень достойных людей анархизм ассоциируется с батькой Махно, с Левкой Задовым, с анархистом Эраста Гарина из «Оптимистической трагедии» и расшифровывается как «безвластие». Но батька Махно – это все равно власть. Настоящий анархизм несовместим ни с какими «батьками» или «христами», живущими «на горЕ». На самом деле, греческий корень «арх» означает вовсе не власть, а подчиненность, иерархию. Власть же, по-гречески, -«кратия».. Если бы какой-нибудь сумасшедший грек призывал к безвластию, это называлось бы «анакратия». А анархизм, это не безвластие, а безначалие. В 90-е годы наше социальное устройство можно было характеризовать, как иерархическую анакратию. Сейчас у нас иерархическая автократия. А нужна нам, если учесть многовековые традиции коллективизма, общинности, соборности, жесткая анархическая демократия. Впрочем, анархическая  демократия – это «масло масляное», потому что безначалие – это и есть подлинная власть народа.

Нужна нам вертикаль власти снизу вверх с жесткой ответственностью избранников перед избирателями, с правом ничем не ограниченного немедленного отзыва депутатов и чиновников снизу, с возложением на избранную власть лишь функций координации интересов и препятствования попыткам одних групп решать свои проблемы за счет других. Власть нужна обязательно, но лишь для этого. Целью государства должно стать создание условий, равно удобных (и равно неудобных) для групп населения, ориентированных на разные ценности и называющих друг друга, соответственно, «торгашами» и «коммуняками».

В совсем недавние годы политологи много спорили сколько лет должен длиться выборный срок президента – четыре, пять, или, может быть, семь.  Президент Медведев продлил срок с четырех до пяти лет.  Авторы ПР отдали свой голос за пожизненный срок. И я с ними  согласен. Если у президента будут отняты полномочия, ставящие его выше монарха, право менять под себя Конституцию, если у него будет роль не гэбэшника (очень нужная работа в спецслужбах, к сожалению, сильно меняет менталитет человека, делая из него самоуверенного дзюдоиста Стивена Сигала), а мудрого консультанта с правами английской королевы, если попытки его «импичмента» не будут выливаться в кровавое воскресенье 3 октября, если он сам сможет отказаться от своей должности при малейших сомнениях в своей правоте, если, наконец, в роли президента будет человек, способный на такие сомнения, он никогда не должен переизбираться «народом» с использованием административного ресурса.

Одного-то человека, святого и мудрого, не нуждающегося в поддержке административного ресурса, способного не назначать себе наследника, не тянуть одеяло на себя, способного сложить свои полномочия без подковерной борьбы, без всякой конспирологии, неужели мы не найдем среди 140 (и даже среди 100, к чему мы сейчас неуклонно движемся) миллионов? Человека, пользующегося поддержкой и «левых», и «правых», как в свое время, в конце 90-х годов прошлого века, пользовался Е.М. Примаков. Полагаю, что такими людьми были ныне покойные  А.Д. Сахаров, Д.М. Лихачев, А.И. Солженицын, А. Мень.