«F451»

Инсценировка по мотивам романа Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту».

В инсценировке использованы стихи Рины Левинзон.

Текст для программки

Человечество прошло эпоху индустриализации и постиндустриализации, вступило в информационную эпоху. Что его ждет?

Рэймонд Дуглас Брэдбери романом-антиутопией «Fahrenheit 451», написанным в 1953 году, предупреждает об одной из опасных возможностей постинформационной эпохи. Того, о чем пишет Брэдбери, пока не случилось. Но кое-какие приметы времени мы взяли из сегодняшней жизни. Неужели это наше будущее?

Стихи бывшей свердловской, а ныне израильской поэтессы Рины Левинзон, включенные в инсценировку, усиливают ощущение поисков «света в конце туннеля».

Место действия – Земля

Время действия – III тысячелетие от Рождества Христова

Действующие лица:
Гай Монтэг - пожарный, 35 лет
Милли - его жена, 30 лет
Кларисса Маклеллан - их соседка, 17 лет
Битти - брандмейстер
Стоунмен, Блэк - пожарные
Фабер - профессор
Старая Женщина
Миссис Фелпс, Миссис Бауэлс - подруги Милли

Пролог

Фабер (выходит на сцену): Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сотен лет она сжигала себя на костре. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, в части совершения глупостей похожи на эту птицу. Но, в отличие от неё, мы можем оглянуться назад и увидеть все глупости, сделанные человечеством за тысячу и более лет, а значит, есть надежда на то, что люди, в конце концов, перестанут совершать глупости….

Рэй Брэдбери «451 градус по Фаренгейту». Рассказ о пожарных, которые не тушат, а разжигают пожары, о книгах, которые запрещено читать, и о людях, которые уже почти перестали быть людьми. (Поворачивается и некоторое время наблюдает за происходящим на сцене, затем уходит).

Эпизод 1.Улица. Прохожие(Это могут быть исполнители, не занятые в эпизоде: Милли, Бауэлс, Фелпс, Стоунмен и Блэк) проходят через сцену (если нет кулис – из зала) в разных направлениях. Старая женщина выходит на середину сцены. Внезапно слышен звук сирены проносящейся мимо пожарной машины. Женщина хватается за сердце. Ей плохо. Прохожие обходят её, даже случайно задевают, не обращая на неё внимания. Старая женщина достает таблетку, кладет под язык, медленно уходит. Всё стихает. ПоявляетсяГай Монтэг.

Гай (в зал): 451 градус по Фаренгейту – это температура, при которой воспламеняется и горит бумага. Меня зовут Гай Монтэг. Я пожарный. Вот уже десять лет я работаю в пожарной команде. Мы отыскиваем книги и сжигаем их, а заодно и дома, в которых спрятана запрещённая литература. Это неплохая работа. И разнообразная: сегодня мы жжём Толстого, завтра – Уитмена, послезавтра – Шекспира, хотя эти фамилии мне ни о чём не говорят… Но если бы вы знали, какое это наслаждение жечь, жечь, жечь! и видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и корёжатся! Кровь стучит в висках, а руки кажутся руками самого Бога, всесильного и карающего!

И как приятно потом вернуться в депо, аккуратно повесить на гвоздь робу и шлем, и с наслаждением вымыться под душем… А потом с какой-то лёгкостью и чувством выполненного долга возвращаться домой!...(Оглядывается на появившуюся Клариссу, отходит в сторону).

Появляется Кларисса. К груди она прижимает книгу со стихами. У неё лирическое настроение. Она останавливается и начинает вслух читать стихи.

Кларисса:

Гай подходит ближе, Кларисса поспешно прячет книгу. Она смущена, но держится независимо.

Гай: Добрый вечер, мисс! Вы, видимо, наша новая соседка?

Кларисса (неприязненно): А Вы, должно быть, … пожарник?

Гай: Как Вы странно это сказали.

Кларисса: Я… я догадалась бы даже с закрытыми глазами.

Гай: Запах керосина…Его не отмоешь…

Кларисса: Да, не отмоешь!

Гай (после паузы): Запах керосина, - а для меня он всё равно, что духи.

Кларисса: Неужели правда?

Гай: Конечно. Почему бы и нет?

Кларисса (после паузы): Меня зовут Кларисса Маклеллан.

Гай: Кларисса… А меня – Гай Монтэг. Что Вы тут делаете одна и так поздно? Сколько Вам лет?

Кларисса (после паузы): Мне 17 лет, и я помешанная. Мой дядя говорит, что одно неизбежно сопутствует другому. Он говорит: если спросят, сколько тебе лет, отвечай, что тебе семнадцать и что ты сумасшедшая. (Пауза). Хорошо гулять ночью, правда? Бывает, что я брожу всю ночь напролёт и встречаю восход солнца. (Пауза). Знаете, я Вас совсем не боюсь.

Гай: А почему Вы должны меня бояться?

Кларисса (после паузы): Многие боятся Вас. Я хочу сказать, боятся пожарников. Но ведь Вы, в конце концов, такой же человек… Можно спросить Вас?.. Вы давно работаете пожарником?

Гай: Вот уже больше десяти лет.

Кларисса: А Вы когда-нибудь читали книги, которые сжигаете?

Гай (рассмеявшись): Это карается законом.

Кларисса: Да-а…Конечно. Правда ли, что когда-то давно пожарники тушили пожары, а не разжигали их? (Гай рассмеялся). Почему Вы смеетесь?

Гай: Не знаю. (Снова рассмеялся, но вдруг умолк). А что?

Кларисса: Вы смеетесь, хотя я не сказала ничего смешного. И Вы на всё отвечаете сразу. Вы совсем не задумываетесь над тем, что я спросила.

Гай: А Вы, и правда, очень странная. У Вас как будто совсем нет уважения к собеседнику!

Кларисса: Я не хотела Вас обидеть. Должно быть, я просто чересчур требовательна к людям.(Пауза). А вот знаете ли Вы, что по утрам на траве лежит роса? А если посмотреть туда (показывает вверх), то можно увидеть человечка на луне. (Пауза). А вот, послушайте-ка! Как Вам это понравится?

Это стихи одной еврейской поэтессы конца ХХ века – Рины Левинзон. (Пауза). Мы с мамой, отцом и дядей часто сидим вместе и разговариваем. Это сейчас большая редкость. О, мы очень странные люди!

Гай: Но о чём же вы разговариваете? (Кларисса смеется). Вы какая-то особенная. Говорите, Вам семнадцать лет?

Кларисса: Да, будет через месяц.

Гай: Странно, очень странно. Моей жене тридцать, но мне кажется, что Вы гораздо старше её.

Кларисса: Вы тоже какой-то особенный, мистер…

Гай: Монтэг.

Кларисса: … Монтэг. Вы не похожи на других пожарных. Я видела некоторых – я знаю. Когда я заговорила о луне, Вы взглянули на небо. Те, другие, никогда бы так не сделали. Просто ушли бы и не стали меня слушать. У людей теперь нет времени друг для друга. А Вы так хорошо отнеслись ко мне. Поэтому мне странно, что Вы пожарник. Как-то не подходит к Вам. Спокойной ночи!(Кларисса поворачивается уходить, потом возвращается, вглядывается в его лицо). Вы счастливы?

Гай (удивленно): Что?

Кларисса: Нет, ничего! Спокойной ночи! (Уходит).

Гай (про себя): Счастлив ли я? Что за вздор! Конечно, я счастлив! (Переходит в следующий эпизод).

 

Эпизод 2. Пожарное депо. Гай, Битти, Стоунмен и Блэк играют в карты. Гай рассеян, задумался.

Битти: Что с вами, Монтэг? (Монтэг растерянно заморгал). Монтэг, ваш ход.

Гай: Я… я задумался. Вспомнил пожар на прошлой неделе и того человека, чьи книги мы тогда сожгли. Что с ним сделали?

Битти: Отправили в сумасшедший дом. Орал, как оглашенный.

Гай: Но он же не сумасшедший!

Битти: Если человек думает, что можно обмануть правительство и нас, он сумасшедший!

Гай: Я пытался представить себе, что должны чувствовать люди в таком положении. Например, если бы пожарные стали жечь наши дома и наши книги.

Битти: У нас нет книг.

Гай: Но, если бы были!

Битти: Может, у вас есть?

Гай (смешавшись): У меня нет. (Пауза). Битти, всегда ли… всегда ли было так? Пожарные станции и наша работа? Когда-то, давным-давно…

Битти (возмущенно): Когда-то давным-давно! Это ещё что за слова? Это из какой-то книжки?

Гай: Я хотел сказать, в прежнее время. Разве тогда пожарные не тушили пожары, вместо того, чтобы разжигать их?

Стоунмен: Вот это да!

Блэк: Ну, ты даёшь!

Взрывается сирена пожарной тревоги. Пожарники бросают карты, надевают шлемы, выбегают. Монтэг медленно встает, направляется к выходу. Голос Битти: «Монтэг, вы забыли свой шлем!». Монтэг возвращается, хватает шлем, выбегает.

 

Эпизод 3. Улица. Появляются Гай и Кларисса. Они продолжают разговор, прогуливаясь.

Кларисса:

Гай: Почему мне кажется, что я уже очень давно Вас знаю?

Кларисса: Потому что Вы мне нравитесь, и мне от Вас ничего не надо. Потому что мы понимаем друг друга.

Гай: С Вами я чувствую себя старым-престарым, как будто гожусь Вам в отцы.

Кларисса: Да? А скажите, почему у Вас самого нет дочки, такой вот, как я? Ведь Вы любите детей?

Гай: Не знаю.

Кларисса: Вы шутите!

Гай: Я хотел сказать… Видите ли, моя жена… Ну, одним словом, она не хотела иметь детей.

Кларисса: Простите!..

Гай: Нет-нет! Очень хорошо, что Вы спросили. Меня так давно никто об этом не спрашивал. Никому до тебя нет дела… Очень хорошо, что Вы спросили…

Кларисса (после паузы): У меня нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и прыгают, как сумасшедшие, либо колотят друг друга. Вы заметили, как люди теперь беспощадны друг к другу?

Гай: Вы рассуждаете, как старушка.

Кларисса: Я боюсь своих сверстников. Они убивают друг друга. Только в этом году шесть моих сверстников были застрелены, а десять погибли в автокатастрофах. Я их боюсь, и они не любят меня за это. Но я всё-таки люблю наблюдать за людьми. Иногда я целый день езжу в метро, смотрю на людей, прислушиваюсь к их разговорам. Мне хочется знать, кто они, чего хотят, куда едут. И знаете что?

Гай: Что?

Кларисса: Люди ни о чём не говорят!

Гай: Ну, как это может быть?

Кларисса: Да-да! Ни о чём! Сыплют названиями – марки автомобилей, моды, плавательные бассейны - и ко всему прибавляют: «Как шикарно!» Все твердят одно и то же. Как трещотки. Хотите, мистер Монтэг, еще одно стихотворение?

Гай: Да, конечно!

Кларисса: Помните, я говорила Вам про Рину Левинзон? Это её стихи (читает из книжки):

Ну, мне пора. До свидания, мистер Монтэг! (Передает ему книжку, уходит).

Гай: До свидания… (Листает книжку, прячет её за пазуху).

 

Эпизод 4. У дома старой женщины. Сирена пожарной машины. Появляется хозяйка. Вбегают Битти, Стоунмен, Блэк. К ним присоединяется Гай.

Битти: Приехали!..

Женщина: «Будьте мужественны, Ридли! Божьей милостью мы зажжём сегодня в Англии такую свечу, …»

Битти: (перебивая) «…которую, я верю, им не погасить никогда!» - как сказал некто Латимер Николасу Ридли, когда их сжигали заживо на костре за ересь в Оксфорде в 1555 году. Довольно литературных упражнений! Где книги?

Женщина: Вы знаете, где они, иначе вы не были бы здесь.

Стоунмен (читает на карточке): «Есть основания подозревать чердак дома №11 по Элм-Стрит». Внизу вместо подписи стоят инициалы «Э.Б.».

Женщина (взглянув на инициалы): Это, должно быть, миссис Блейк, моя соседка.

Битти: Ну, хорошо, ребята. За работу!

Битти, Стоунмен и Блэк бросаются внутрь, затем выбегают с кипами книг, сваливая их за центральной ставкой в кучу. Одна книга падает на пол. Гай хватает её, прячет за пазуху. Женщина опускается на колени перед ставкой, загораживая собой сваленные в кучу книги.

Битти: Керосин! (Пожарные из баллонов поливают книги струями керосина). Монтэг! Что Вы там встали, идиот? Отойдите!

Стоунмен: Выходите!

Блэк: Скорее!

Женщина: Не дам я вам моих книг!

Битти (Женщине): Закон Вам известен. Где Ваш здравый смысл? Идём! (Женщина мотает головой). Сейчас всё загорится!

Гай (возмущенно): Нельзя же бросить её здесь!

Битти: Она не хочет уходить.

Гай: Надо её заставить!

Битти: Некогда! Нам пора возвращаться на станцию.

Гай (берет женщину за локоть): Пойдёмте со мной!

Женщина: Нет!.. Но Вам спасибо!

Битти: Я буду считать до десяти. Раз, два…

Гай: Пожалуйста!

Женщина: Уходите…

Битти: Три, четыре…

Гай: Ну, прошу вас!

Женщина: Я останусь здесь!

Битти: Пять, шесть…

Женщина: Можете дальше не считать. Уходите!

Разжимает кулак, там зажигалка. Пожарные отбегают. Женщина щёлкает зажигалкой. Бушующее красное пламя. Музыка огня.

Голос женщины: 

Женщина и пожарные исчезают. Гай, прислоняется к косяку.

 

Эпизод 5. Дом Монтэгов. Гай продолжает стоять у косяка. Выходит сонная Милли со стаканом воды и таблетками.

Милли: Кто здесь?

Гай: Кому же быть кроме меня.

Милли: Почему не идёшь спать? Ты пьян?

Гай тайком от Милли рассматривает вынутую из курточки книгу. Пауза. Милли принимает снотворное.

Гай: Милли, помнишь, я говорил тебе про девушку?

Милли: Какую девушку?

Гай: Девушку из соседнего дома.

Милли: Какую девушку из соседнего дома?

Гай: Её зовут Кларисса.

Милли: А, да.

Гай: Я уже несколько дней её нигде не вижу. А ты её не видала?

Милли: Нет.

Гай: Я хотел тебе рассказать о ней. Она очень странная.

Милли (легкомысленно): А, теперь я знаю, о ком ты говоришь. Я хотела сказать тебе, но забыла. Ее, кажется, уже нет.

Гай: Как так - нет?

Милли: Вся семья уехала куда-то. Но её совсем нет. Кажется, она умерла.

Гай: Да ты, должно быть, о ком-то другом говоришь.

Милли: Нет. О ней. Маклеллан. Её звали Маклеллан. Она попала под автомобиль. Четыре дня назад. Точно не знаю, но, кажется, она умерла.

Гай: Ты уверена?

Милли: Нет, не уверена. Впрочем, да, совершенно уверена.

Гай: Почему ты мне раньше не сказала?

Милли: Забыла.

Гай: Четыре дня назад!..

Милли: Спокойной ночи! (Уходит в спальню).

Гай прижимает к груди томик стихов.

Голос Клариссы:

 

Эпизод 6. Там же. Монтэг устраивает себе постель, ложится. Прячет книгу под подушку. Из гостиной слышна телепередача.

Гай: Милли, выключи видеостену. (Шум за стеной становится чуть тише).

Милли (входит из гостиной): Это моя любимая передача. Ты что, заболел?

Гай: Да, заболел.

Милли: Но ещё вчера вечером ты был совершенно здоров!

Гай: Нет, я и вчера уже был болен.

Милли: Ты раньше никогда не болел.

Гай: Да, раньше не болел. А теперь болен. Я не пойду сегодня на работу. Позвони Битти.

Милли: Что с тобой? (Прикасается к его лбу). Что-нибудь вчера случилось?

Гай: Пожар. Больше ничего. (Пауза). Вчера мы сожгли добрую тысячу книг. Мы сожгли женщину.

Милли: Ну и что же?

Гай: Позвони брандмейстеру.

Милли: А почему не ты сам?

Гай: Я сказал, позвони!

Милли: Не кричи на меня!

Гай: Я не кричу! (Пауза). Я не могу сам позвонить. Не могу сказать ему, что я болен.

Милли: Почему? Ты вовсе не болен.

Пауза.

Гай: Милдред, что ты скажешь, если я на время брошу работу?

Милли: Как? Ты хочешь всё бросить? После стольких лет? Только из-за того, что какая-то женщина со своими книгами…

Гай (перебивая): Если бы ты её видела, Милли…

Милли: Мне до неё нет дела. Не держала бы у себя книги! Сама виновата! Надо было раньше думать!

Гай: Ты не была там, ты не видела. Есть, должно быть, что-то в этих книгах, если женщина отказалась уйти из горящего дома. Должно быть, есть! Человек не пойдёт на смерть так, ни с того, ни с сего.

Милли: Просто она была ненормальная.

Гай: Нет, она была нормальная. Может быть, даже нормальнее нас с тобой. Дело не только в гибели этой женщины. Ещё я думал о книгах. И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Он думал, вынашивал мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге. А потом прихожу я, и – пуфф! – за две минуты всё обращено в пепел.

Милли (глядя в окно): Ну вот, ты добился своего. К нам идет брандмейстер Битти.

Монтэг вспомнил о книге под подушкой, пытается её перепрятать. Не найдя места, засовывает её обратно. Ложится.

Битти (входит, не глядя, обращается к Милли): Выключите-ка видеостену. (Милли выходит, шум передачи смолкает. Битти садится у постели Гая). Решил зайти, проведать больного.

Гай: Как вы узнали, что я болен?

Битти (периодически зажигает и гасит зажигалку): Я видел, что к тому идёт. Знал, что скоро вы на одну ночку попроситесь в отпуск. Ну что ж, отдохните. Когда думаете поправиться?

Гай: Завтра. Или послезавтра. В начале той недели.

Битти: Каждый пожарник рано или поздно проходит через это. Сейчас я вас просвещу. (Садится удобнее, откладывает зажигалку. Входит Милли). Когда-то книгу читали лишь немногие – тут, там, в разных местах. Поэтому и книги были разными и объёмными. Мир был просторен. Но когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг сузилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Темп жизни с каждым годом ускоряется. Книги уменьшаются в объёме. Сокращённое издание. Пересказ. Пересказ пересказа. Экстракт из пересказа пересказов. Версия для Интернета. Не размазывать. Скорее к развязке!

Милли: Да, да! Скорее к развязке!

Битти: Жизнь коротка. Что тебе нужно? Работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь!

Милли подошла к постели и стала оправлять простыни.

Милли: Дай я поправлю подушку.

Гай (тихо): Не надо.

Битти: Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада.

Милли (Гаю): Ну же.

Гай (тихо): Уйди.

Битти: Вы, конечно, любите бейсбол, Монтэг?

Гай: Бейсбол – хорошая игра.

Милли (нащупав книгу): Что это? Что это?!

Гай: Сядь! (Милли отскочила). Не видишь, что ли, что мы разговариваем?

Битти: А кегли любите?

Гай: Да.

Битти: А гольф?

Гай: Гольф – прекрасная игра.

Битти: Баскетбол?

Гай: Великолепная.

Битти: Бильярд, футбол?

Гай: Хорошие игры, все хорошие.

Битти: Вот! Как можно больше спорта, игр, увеселений – пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Больше сериалов, «мыльных опер», больше всяческой рекламы: о рексонах, блендаметах и актимелях, о прокладках и волосах до самых кончиков, о стиральных порошках и чарующих ароматах! А пищи для ума всё меньше. И тогда каждый может почувствовать себя счастливым. А читать разрешается лишь жёлтую прессу, глянцевые журналы, комиксы и торгово-рекламные издания, читайте себе на здоровье.

Милли выходит, в гостиной снова начинает звучать видеостена – «Кривое зеркало».

Кроме того, устраивайте разные викторины, кастинги, конкурсы, капитал-шоу. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, – ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. Морочьте им головы пришельцами, вампирами, всякого рода чудищами. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут делать выводы и обобщения. Подавайте им увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, порнографию и наркотики. Человеку надо, чтобы его тряхнуло как следует.

Гай: Но при чём тут пожарные?

Битти: А, ну, это очень просто! Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Мы все должны быть одинаковыми, не свободными и равными от рождения, а должны стать одинаковыми. Вот! А книга – это заряжённое ружьё в доме соседа. Сжечь её! Разрядить ружьё! И вот потому-то на пожарных возложили новые обязанности – их сделали хранителями нашего спокойствия. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь всё, что рождает тревогу! В печку! Жгите, жгите всё подряд! Огонь горит ярко, огонь очищает.

Гай: Тут по соседству жила девушка. Её уже нет. Кажется, она умерла. Но она была не такая.

Битти: Это Кларисса Маклеллан, да? Её семья нам известна. Мы держим их под надзором. Правда, книг у них мы не нашли. А девушка – это была бомба замедленного действия. Её интересовало не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность опасна. Для бедняжки лучше, что она умерла.

Гай: Да, она умерла.

Битти: К счастью, такие, как она, встречаются редко. Мы умеем вовремя подавлять подобные тенденции. В самом раннем возрасте. К тому же сейчас новорожденным начали вживлять чипы, благодаря которым мы будем контролировать все их действия до самой смерти. Спокойствие, Монтэг, превыше всего! (Встает). Ну, мне пора. Лекция окончена. Надеюсь, я вам всё разъяснил. Главное, Монтэг, запомните: мы борцы за счастье. Мы охраняем человечество от той ничтожной кучки, которая своими идеями и теориями хочет сделать всех несчастными. Мы – сторожа на плотине. Держитесь крепче, Монтэг! (Пожимает Монтэгу руку, обходит вокруг постели).И ещё запомните: в книгах ничего нет! Ничего такого, во что можно было бы поверить, чему стоило бы научить других.

Гай: А что, если пожарный случайно, без всякого злого умысла унесёт с собой книгу?

Битти: Вполне объяснимый поступок. Простое любопытство, не больше. Мы позволяем ему сутки держать у себя книгу. Если через сутки он ее не сожжёт, мы это сделаем за него.

Гай: Да, понятно.

Битти: Ну, вот и всё, Монтэг! Может, хотите сегодня выйти попозже, в ночную смену? Увидимся с вами сегодня?

Гай: Не знаю.

Битти: Как?

Гай: Может быть, я и приду. Попозже.

Битти: Жаль, если сегодня не придёте. Ну, поправляйтесь. Выздоравливайте!

Битти выходит. Гай встает с постели, смотрит в окно ему вслед.

Гай: Милли! (Милли входит). Я давно должен был тебе рассказать. Я покажу тебе то, что я целый год тут прятал. Целый год собирал, по одной, тайком. (Встает на стул у стены, достает из тайника и осторожно кладет на кровать десяток книг). Прости меня. Я сделал это, не подумав. А теперь, похоже, мы с тобой оба впутались в историю.

Милли (со стоном ужаса): Монтэг, Монтэг! (Хватает книжки, пытается выбежать, Гай удерживает). Их надо сжечь, сжечь!

Гай: Нет, Милли, нет! Подожди! Милли, постой! Выслушай меня. Теперь уж ничего не поделаешь. Нельзя их сейчас жечь. Я хочу сперва заглянуть в них, понимаешь, заглянуть хоть разок. И если Битти прав, мы вместе сожжём их. Ты должна помочь мне, Милли!

Милли (плача, опускается на стул): Он сожжёт нас вместе с книгами…

Гай (берёт одну книжку, открывает наугад): Вот. Это Свифт. Посмотрим, что тут написано. «Установлено, что за всё это время не меньше одиннадцати тысяч человек пошли на казнь, лишь бы не подчиняться повелению разбивать яйца с острого конца».

Милли: Что это значит? В этом же нет никакого смысла! Брандмейстер был прав!

Гай: Нет, подожди! Посмотрим ещё (открывает следующую книгу): «Все счастливые семьи похожи друг на друга, и каждая несчастная семья несчастлива по-своему». В этом что-то есть!(Милли пожимает плечами). А вот ещё (берет, читает): «Самая наша излюбленная тема: о Себе».

Милли: Вот это мне понятно.

Гай: Но для Клариссы это вовсе не было излюбленной темой. Она любила говорить о других! Всё, что здесь написано (указывает на книги), так или иначе связано с Клариссой. (Открывает ещё одну книжку). Эк-кле-зи-аст! «Всему свой срок и время всякой вещи под небом: время жить и время умирать, время насаждать и время вырывать посаженное, время разрушать и время строить, время разбрасывать камни и время собирать камни…».

Милли: Книги – это не люди! Ты читаешь, а я смотрю кругом, и никого нет. А вот в видеостене живые люди. Они мне что-то говорят, я смеюсь, они смеются.

Гай: Мы тут так веселимся, что забыли и думать об остальном мире. А не потому ли мы так богаты, что весь остальной мир беден? Я слышал, что нас все ненавидят. А почему? За что?

Звонит телефон. Милли хватает трубку.

Милли: Энн! Да, Белый Клоун сегодня в вечерней программе (продолжает слушать и время от времени говорит «Да!», «Да!», смеется).

Гай (выходя на авансцену): Монтэг, ты в самом деле глуп. Но что же делать? Сообщить о книгах на станцию? Забыть о них? (Раскрывает книгу стихов, смотрит в неё, ничего не соображая). Бедная Милли! Бедный Монтэг! Ведь и ты тоже ничего в них не можешь понять. Где просить помощи, где найти учителя, когда уже столько времени потеряно? (Пауза). Не надо сдаваться… Вспомнил! Старик в чёрном костюме в парке. Кажется, его звали Фабер. Он был профессором, но лишился работы, когда закрыли последний колледж изящной словесности. Мы беседовали около часа, и вдруг старик что-то прочитал наизусть, и я понял, что это стихи. А затем старик слегка дрожащими пальцами, улыбаясь, передал мне визитку. «Для вашей картотеки, на тот случай, если вы вздумаете рассердиться на меня». Как он догадался, что я пожарник? Я не донёс на него тогда, но и не уничтожил адреса. (Достает, перебирает карточки). Вот! Профессор Фабер! (Набирает номер по телефону).

Звонок. Фабер выходит с противоположной стороны с трубкой в руке.

Профессор Фабер? Это Монтэг. Пожарник Монтэг. Вы помните меня?

Фабер (после паузы): Да, мистер Монтэг?

Гай: Профессор, у меня к вам не совсем обычный вопрос. Сколько экземпляров Библии осталось в нашей стране?

Фабер: Не понимаю, о чём вы говорите.

Гай: Я хочу знать, остался ли у нас хоть один экземпляр Библии?

Фабер: Это какая-то ловушка! Я не могу со всяким разговаривать по телефону.

Гай: Сколько осталось экземпляров произведений Шекспира, Платона?

Фабер: Ни одного! Вы знаете это не хуже меня. Ни одного! (Выключает трубку, уходит).

Гай (отключает телефон): Ни одного. Я и раньше это знал по спискам на пожарной станции. Но почему-то мне захотелось услышать это от самого Фабера. (Смотрит на книгу стихов).

Голос Клариссы:

Гай убирает книги, уходит за ширму.

 

Эпизод 7. Дом Фабера. Дверной звонок. Шаркающими шагами входит Фабер.

Фабер: Кто там?

Гай (из-за ширмы): Это я, Монтэг.

Фабер: Что вам угодно?

Гай: Впустите меня!

Фабер: Я ничего не сделал.

Гай: Я тут один. Понимаете? Один.

Фабер: Поклянитесь.

Гай: Клянусь.

Фабер открывает дверь, Гай входит с Библией в руках.

Фабер: Простите, приходится быть осторожным… (Впивается глазами в книгу). Значит, это правда? Эта книга… Где вы?..

Гай: Я украл её.

Фабер: Вы смелый человек.

Гай: Нет. Вчера мы сожгли вместе с книгами их хозяйку.

Фабер (протягивая руку): Можно?..

Гай: Ах да! Простите (подает Библию Фаберу).

Фабер (листая книгу): Столько времени… Столько времени прошло с тех пор… Всё та же, та же, точь-в-точь такая, какой я её помню. А как её исковеркали в наших телевизорных гостиных! Теперь в наших видеостенах Христос источает сироп, если только не занимается рекламой каких-нибудь товаров, без которых, мол, нельзя обойтись верующим. Господи, ведь сколько же было хороших книг, пока мы не позволили уничтожить их! Мистер Монтэг, вы видите перед собой труса. Я знал тогда, я видел, к чему идёт, но я молчал. Я молчал и таким образом сам стал соучастником. И когда, наконец, придумали жечь книги, используя для этого пожарных, я пороптал немного и смирился, потому что никто меня не поддержал. А сейчас уже поздно. (Закрыл Библию). Теперь скажите мне, зачем вы пришли?

Гай: Мне нужно поговорить, а слушать меня некому. Я хочу, чтобы кто-нибудь выслушал меня. А ещё я хочу, чтобы вы научили меня понимать то, что я читаю.

Фабер:Что вас так всколыхнуло? Что выбило факел пожарника из ваших рук?

Гай: Не знаю. У нас есть всё, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны. Чего-то нет. И я подумал, может быть, книги мне помогут.

Фабер: Вы – безнадёжный романтик. Это было бы смешно, когда бы не было так серьёзно.

Гай: Да. Но что же дальше? Что мы можем делать?

Фабер: Сомнительно, чтобы один глубокий старик и один разочаровавшийся пожарник могли что-то изменить теперь. У нас нет ни времени, ни денег, ни нужного количества друзей. Всё, что вы ищете, Монтэг, существует в мире, но простой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, а девяносто девять процентов он познает через книгу. Не ждите спасения от кого-то. Сами создавайте то, что может спасти мир, - и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу. Возьмите вашу драгоценность. (Возвращает ему Библию).

Гай: Я вот что подумал: если книги действительно так ценны, так нельзя ли раздобыть печатный станок и отпечатать несколько экземпляров?.. Мы могли бы…

Фабер: Мы?

Гай: Да, вы и я.

Фабер: Ну, уж нет!

Гай: Да вы послушайте – я хоть изложу свой план.

Фабер: Если вы будете настаивать, я попрошу вас покинуть мой дом.

Гай: Но разве вам не интересно?

Фабер: Нет, мне неинтересны такие разговоры, за которые меня могут сжечь. Другое дело, если бы можно было уничтожить саму систему пожарных…

Гай: Подбросить им книги, дать сигнал тревоги и смотреть, как огонь пожирает дома пожарных? Вы это хотите сказать?

Фабер: Я пошутил.

Пауза.

Гай: Вы считаете, что это дельный план? Стоит попытаться? Но мне нужно твёрдо знать, что от этого будет толк.

Фабер: Этого вам никто не может гарантировать. (Пауза). Вы это серьёзно, насчёт пожарных?

Гай: Абсолютно.

Фабер: Коварный план, ничего не скажешь. Саламандра, пожирающая свой собственный хвост! Здорово!

Гай: У меня есть адреса всех пожарных. Если у нас будет своего рода тайное…

Фабер: Людям нельзя доверять, в этом весь ужас. Вы да я, а кто ещё?

Гай: Разве не осталось профессоров, таких как вы? Бывших писателей, историков, лингвистов?..

Фабер: Умерли, или уже очень стары.

Гай: Чем старше, тем лучше. Меньше вызовут подозрений.

Фабер: Да, пожалуй. Есть, например, актеры, которым уже много лет не приходилось играть в пьесах Шоу или Шекспира, потому что эти пьесы слишком верно отражают жизнь. Историки, не написавшие ни одной строчки за последние сорок лет. Но всё это капля в море. Вся наша культура мертва. Самый остов её надо переплавить и отлить в новую форму. Но это не так-то просто. Люди сами перестали читать книги, по собственной воле. Да и охотников бунтовать в наше время осталось немного. А из этих немногих большинство легко запугать. Как меня, например. А в общем, Монтэг, вы, конечно, глупец. Люди-то ведь действительно веселятся…

Гай: Кончая жизнь самоубийством? Убивая друг друга?

Фабер: Потерпите, Монтэг. Наша цивилизация несётся к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом. Идите домой, Монтэг. Ложитесь спать.

Гай: Значит, вам уже всё равно?

Фабер: Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я прямо болен от этого.

Гай: Но вы не хотите помочь мне?

Фабер: Спокойной ночи. Спокойной ночи.

Гай: Хотели бы вы иметь эту книгу?

Фабер: Спрашиваете!..

Гай начинает остервенело вырывать листы из Библии и бросать их на пол..

Сумасшедший! Что вы делаете? Не надо, прошу вас, не надо!

Гай: А кто мне помешает? Я пожарный. Я могу сжечь вас.

Фабер: Вы этого не сделаете!

Гай: Могу сделать, если захочу.

Фабер: Эта книга… Не рвите её! (Гай останавливается). Не мучайте меня. Чего вы хотите?

Гай: Я хочу, чтобы вы научили меня.

Фабер: Хорошо. Хорошо. (Пауза). Я подумаю. Обещаю. И может быть, найду верное решение.

Пауза.

Гай: Наш брандмейстер Битти очень скользкий, у него на всё есть ответ. Голос у него, как масло. Я боюсь, что он уговорит меня, и я опять стану прежним. Подумать только, всего неделю назад, наполняя шланг керосином, я думал: «Чёрт возьми, до чего же здорово!»

Фабер: Кто не созидает, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников…

Гай: Вы не можете как-нибудь мне помочь, когда я завтра вечером буду разговаривать с брандмейстером Битти? Мне нужна поддержка. А то, как бы мне не захлебнуться, когда он станет изливать на меня потоки своих речей. (Пауза). Ну, так как же?

Фабер: Подождите (уходит за кулису, выносит оттуда маленькую пульку). Вот, возьмите.

Гай: Что это? Похоже на пульку.

Фабер: Я работал над этой пулькой десять лет. Это мобильник, только миниатюрный и настроенный на одну волну. Если вы вставите эту пульку в ухо, Монтэг, я могу спокойно сидеть дома и слушать всё, о чём вы говорите и отвечать вам. Когда вы пойдёте на пожарную станцию, я тоже буду с вами. Вместе послушаем вашего Битти. Может быть, он – один из нас, кто знает. Я подскажу вам, что говорить. Скажите, вы ненавидите меня за эту затею? Я ведь выгоняю вас на линию фронта, а сам остаюсь в тылу.

Гай: Каждый делает, что может! Берите (отдает ему Библию). Я попробую отдать что-нибудь другое вместо неё. Спокойной ночи, профессор!(Уходит).

Фабер: Нет, спокойной эта ночь не будет. Но я всё время буду с вами. Удачи вам, Монтэг!

Фабер собирает с пола вырванные страницы Библии. Голос диктора: «Внимание, внимание! Сегодня в шесть часов утра эти паршивые аборигены, наши соседи, коварно объявили, что не хотят подчиняться нашему лучшему в мире порядку! Это война. Уже мобилизован один миллион человек. Наша быстрая и бескровная победа обеспечена!». Слышен гул пролетающих самолетов. Фабер уходит.

 

Эпизод 8. Гостиная в доме Монтэгов. Милли встречает гостей. Входят миссис Фелпс и миссис Бауэлс, увешанные бижутерией и сильно накрашенные. Визгливо приветствуют друг друга, перекрикивая видеостену.

Милли: Миссис Фелпс! Как вы шикарны!

Фелпс: Ты прекрасно выглядишь, Милли!

Бауэлс: Шикарно!

Милли: У вас прекрасный вид!

Фелпс: Прекрасный!

Бауэлс: Все выглядят чудесно!

Милли: Чудесно!

Фелпс (глядя в сторону видеостены): Чудесная программа, не правда ли?

Милли: Восхитительная! (От видеостены взрыв хохота).

Бауэлс: Милли, ты видела?

Милли: Видела, видела!

Входит Гай, с пульта выключает видеостену. Она замолкает. Женщины неприязненно смотрят на него.

Гай: Давайте поговорим о чём-нибудь… Я вижу, ваших мужей сегодня нет с вами.

Фелпс: О, они то приходят, то уходят. (Весело). То приходят, то уходят, себе места не находят. Пита вчера призвали. Короткая война. Я не беспокоюсь. Пусть себе Пит беспокоится. А я ничуть не тревожусь.

Милли: Да, да. Пусть себе Пит тревожится.

Бауэлс: Убивают всегда чужих мужей.

Милли: Да, я тоже слышала. Не знаю ни одного человека, погибшего на войне, погибают как-нибудь иначе. Например, бросаются с высоких зданий. Но на войне? Нет.

Фелпс: На войне – нет. Пит – мой третий брак, и у него тоже третий, и мы оба совершенно независимы. Пит сказал, если его убьют, чтобы я не плакала, а скорей вышла замуж – и дело с концом.

Гай: А как ваши детки, миссис Фелпс?

Фелпс: Вы же знаете, что у меня нет детей. Кто в здравом уме в наше время захочет иметь детей.

Бауэлс: Нет, тут я с вами не согласна. У меня двое. Разумеется, оба раза делали кесарево сечение. Мой врач говорил – кесарево не обязательно, вы можете рожать, но я настояла. Не терпеть же мне родовые муки из-за какого-то там ребёнка!

Фелпс: И все-таки, дети – ужасная обуза.

Бауэлс: Да нет, ничего. Мне с ними приходится бывать только три дня в месяц. Девять из десяти дней они в школе. А три дня – это ничего. Я загоняю их в гостиную, включаю видеостену – и всё. Как при стирке белья. Закладываешь в машину бельё и захлопываешь крышку.

Женщины громко хохочут. Монтэг вытаскивает книгу стихов.

Фелпс: Что это? Неужели книга? Вы изучаете теорию пожарного дела?

Гай: Какая к черту теория! Это стихи.

По радио тонкий голос Фабера: «Монтэг, держите себя в руках, не смейте!»

Гай: Нет, вы только послушайте, что эти чудовища говорят о людях! О собственных детях, своих мужьях, о войне! Будь они прокляты!

Фелпс: Но я ни слова не сказала о войне!

Бауэлс: Стихи! Терпеть не могу стихов.

Гай: А вы их когда-нибудь слышали?

Женщины вскакивают. По радио тихий голос Фабера: «Монтэг! Вы всё погубите, сумасшедший! Молчите!»

Гай: Сядьте! (Женщины садятся).

Фелпс: Да вы почитали бы нам какой-нибудь стишок из вашей книжки.

Бауэлс: Но это запрещено! Это нельзя!

Фелпс: Но ему очень хочется почитать. И если мы минутку посидим и послушаем, мистер Монтэг будет доволен, и мы сможем заняться чем-нибудь другим (косится на видеостену).

Милли (начинает неуверенно, потом оживляется): Дорогие дамы, раз в год каждому пожарнику разрешается принести в дом книгу, чтобы показать семье, как в прежние время всё было глупо и нелепо. Гай решил нам сделать сюрприз. Он прочтёт нам что-нибудь, чтобы мы сами увидели, какой всё это вздор. Ведь так, дорогой?

По радио тихий голос Фабера: «Скажите «да», Монтэг!»

Гай (с трудом): Да!

Милли: Ну, читай же - погромче и не торопись.

Гай (читает):

С середины стиха Фелпс шмыгает носом и начинает рыдать.

Милли: Тише, тише, Клара. Успокойся! Да перестань же, Клара, что с тобой?

Фелпс: Я… я… я не знаю, не знаю… Ничего не знаю. О-о…

Бауэлс (вставая): Ну? Теперь видите? Я знала, что так будет! Вот этого я и ожидала! Я всегда говорила, что поэзия – это слезы, поэзия – это самоубийства, истерики и отвратительное самочувствие, поэзия – это болезнь. Гадость и больше ничего! Теперь я в этом окончательно убедилась. Вы злой человек, мистер Монтэг, злой, злой! Глупые слова, глупые, ранящие душу слова…

Милли (успокаивая Фелпс): Клара, успокойся! Прошу тебя, перестань! Да перестань же плакать! Мы включим видеостену, будем смеяться и веселиться. Мы сейчас устроим пирушку.

Бауэлс: Нет, я ухожу. Если хотите навестить меня, милости просим, в любое время. Но в этом доме, у этого сумасшедшего пожарника, ноги моей больше не будет.

Гай (начинает тихо, потом расходится): Уходите! Ступайте домой и подумайте о вашем первом муже, с которым вы развелись, о втором муже, разбившемся на реактивной машине, о вашем третьем муже, который тоже скоро размозжит себе голову! О ваших абортах и кесаревых сечениях, о ваших детях, которые вас ненавидят! Уходите, уходите, пока я не ударил вас или не вышвырнул за дверь!

(Гостьи поспешно уходят. Милдред, сжав виски, уходит в соседнюю комнату. По радио голос Фабера: «Вы глупец, Монтэг, глупец, глупец! О, боже, какой вы идиот!»). Замолчите!.. (Гай выдергивает пульку из уха, сует в карман, но пулька все равно тихо бормочет: «Глупец, идиот»).

 

Эпизод 9. Пожарное депо. Стоунмен и Блэк играют в карты. Битти стоит спиной к кулисе, из которой выходит Гай.

Битти: Вот идет любопытнейший экземпляр, на всех языках мира называемый дураком! (Протягивает руку ладонью кверху, не оборачиваясь. Гай отдает ему книжку, тот бросает ее в корзину). «И мудрецам порой нетрудно стать глупцами». Добро пожаловать, Монтэг. Надеюсь, вы теперь останетесь подежурить с нами, раз лихорадка у вас прошла и вы опять здоровы? В покер сыграем? (Садятся, раздают карты, начинают игру). Ну вот, всё опять хорошо. Заблудшая овца вернулась в стадо. Всем нам случалось в своё время заблуждаться. «Слова листве подобны, и где она густа, там вряд ли плод таится под сению листа». Что вы об этом думаете, Монтэг?

Гай (смущенно): Не знаю.(Фабер по радио: «Осторожно, Монтэг!»)

Битти: Или вот ещё:

Это, пожалуй, и к вам приложимо, Монтэг, а? Как вам кажется? (Монтэг прикусил губу). Вы ведь как раз и опьянели от одного глотка. Прочитали несколько строчек, и голова пошла кругом.

Гай (в смятении): Нет, я ничего.

Битти: Не краснейте, Монтэг. (Хватает Гая за руку). Боже, какой пульс! Здорово я вас взвинтил, Монтэг, а? Ох, как вы испугались! Ах, книги – это такие предатели! Вы думаете, они вас поддержат, а они оборачиваются против вас же. И вот вы уже увязли в трясине.(Отпускает руку Гая, та безжизненно падает на стол). Но всё хорошо, что хорошо кончается. (Фабер по радио: «Он сказал всё, что хотел. Нет, Битти не наш. Он из тупого стада нашего большинства. Мы с ним поём разные песни». Сигнал тревоги, звонок мобильника Битти. Он слушает, смотрит в упор на Гая). Ну, поехали. Монтэг, мне не нравится ваш вид. Уж не собираетесь ли вы опять захворать?

Гай: Да нет, я здоров, я поеду.

Битти: Да, вы должны поехать. Это особый случай. Ну, вперед!.. (Битти и пожарники выбегают).

Гай (отчаянным голосом):

Вступает грозная музыка («Апассионата» или «Эгмонт» Бетховена)

 

Эпизод 10. Улица у дома Монтэга. К Гаю подходит Битти. Невдалеке остановились Стоунмен и Блэк.

Битти: Вот мы и прибыли!

Гай: Что это? Мы же остановились у моего дома!

Мимо пробегает Милли с чемоданом в руке.

Гай: Милдред! (Милли молчит). Милдред, неужели это ты дала сигнал тревоги? (Милли, сверкнув глазами, убегает).

Фабер по радио: «Монтэг, это я, Фабер. Что случилось?»

Теперь это случилось со мной.

Битти: Ах, скажите, какая неожиданность!

Фабер по радио: «Монтэг, можете вы спастись? Убежать?».

Я хочу, чтобы вы один проделали всю работу, Монтэг. Вы сами должны очистить свой дом. А когда закончите, имейте в виду, вы арестованы.

Гай (с трудом): Моя жена дала сигнал тревоги?

Битти (кивнув): А ещё раньше то же самое сделали её приятельницы, только я не хотел торопиться. Так или иначе, а вы бы всё равно попались, Монтэг. Очень глупо было с вашей стороны декламировать стихи направо и налево. Монтэг, вы – идиот! Вы – непроходимый дурак!

Фабер по радио: «Монтэг, бегите!». Гай выхватывает пульку из уха и роняет её. Битти хватает её и подносит к уху. Фабер: «Монтэг, что с вами? Монтэг, вы живы?» Битти отнимает от уха пульку и убирает в карман.

Ага! Значит тут скрыто больше, чем я думал. Что ж, разыщем концы, и вашему приятелю несдобровать.

Гай: Нет! (Наступая на Битти). Мы всегда жгли не то, что следовало! Хватит! Настал час расплаты! За всё, что вы натворили: за ту старую женщину, за мужчину, отправленного в сумасшедший дом, за Клариссу. Что, испугались?..

Битти и пожарные отступают. Гай преследует их, пока они не скрылись за кулисами.

А дальше всё произошло как в страшном сне. Я сжёг брандмейстера и обоих пожарных – преступление против государства! Хранение книг – преступление против государства! Недонесение – преступление против государства! Убийство тех, кто убивает – преступление против государства! Всё кончено, я погиб! Но я бежал. Ноги сами привели меня к дому Фабера.

 

Эпизод 11. В доме Фабера.

Гай (стучит в дверь): Фабер, Фабер!

Фабер (открывая): Ну, Монтэг, что случилось? Почему оборвалась связь?

Гай (врываясь в дом): Битти заставлял меня сжечь собственный дом. Донесли подруги Милли, и она сама. А я вместо этого сжёг брандмейстера! Я бежал. Меня ищут.

Фабер: Да, я знаю, что ищут. Поиски транслируют по радио и телевидению. Слышите?

Голос по радио: «Внимание, внимание! Полиция разыскивает беглеца. Совершил убийство и ряд преступлений против государства. Имя Гай Монтэг. Профессия пожарный. Последний раз его видели…». Фабер выключает радио.

В темноте им трудно вас разыскать. Вам надо переждать какое-то время. Оставайтесь пока у меня.

Гай: Я вёл себя как дурак с начала и до конца. Наделал глупостей. Мне нельзя здесь долго оставаться.

Фабер: Во всяком случае, вы делали глупости из-за стоящего дела.

Гай: Боже мой, как всё это могло случиться? Ещё вчера всё было хорошо, а сегодня я чувствую, что гибну. У меня нет больше дома, жены, нет работы, и сам я вынужден скрываться. О, господи, сколько я натворил за одну неделю!

Фабер: Вы сделали только то, чего не могли не сделать. Так должно было случиться.

Гай: И вот теперь я пришёл к вам, чтобы разрушить и вашу жизнь. Ведь они могут прийти сюда!

Фабер: Впервые за много лет я снова живу. И пока что не испытываю страха. Должно быть потому, что, наконец, делаю то, что нужно. Вы знаете, что объявлена война?

Гай: Да, слышал.

Фабер: Может быть, это поможет нам. Им будет просто не до нас с вами. Надо использовать эту возможность. Помните, вы подали идею относительно печатания книг?

Гай: Да.

Фабер: Я нашёл человека, который полвека тому назад печатал газету нашего колледжа. У нас, стало быть, имеется безработный печатник. Мы можем отпечатать несколько книг и ждать подходящего момента.

Гай: А где мы найдём тексты книг? Ведь они уничтожены.

Фабер: А кто просил меня найти единомышленников среди бывших писателей, историков, лингвистов, тех, кто мог бы помочь нам восстановить утраченное?

Гай: Я просил, но вы отказались…

Фабер: Так вот, я тогда не стал говорить вам, что такие люди есть и они готовы к действию.

Гай: Просто не верится… Кто же они?

Фабер: Может быть, вы слышали такое имя: профессор Грэнджер? Когда-то он написал книгу «Пальцы одной руки. Правильные отношения между личностью и обществом». И вот теперь он вынужден скрываться. А с ним такие известные личности как профессор Клемент из Кембриджа, когда Кембридж еще не был Атомно-инженерным училищем. Ещё доктор Симмонс из Калифорнийского университета – знаток творчества Ортега-и-Гассета, профессор Уэст из Колумбийского университета, который много лет тому назад сделал немалый вклад в теперь уже забытую науку об этике. С нами также преподобный отец Падовер, тот, что тридцать лет назад произнес несколько проповедей и из-за своего образа мыслей в течение недели потерял всех своих прихожан…

Гай: Вы сказали «с нами». Значит, вы тоже?..

Фабер: Да, Монтэг. В конце концов, я переборол свой страх и примкнул к этому тайному обществу Хранителей.

Гай: Хранителей?

Фабер: Именно так. Монтэг, вы хотели бы прочесть «Республику» Платона?

Гай: Да, наверное.

Фабер: Так вот профессор Уэст – это «Республика» Платона. А мистер Симмонс – Марк Аврелий и Шопенгауэр. А мистер Клемент – «Путешествие Гулливера» Свифта, и Монтень, Ганди и Альберт Швейцер. Грэнджер – Эйнштейн, Джефферсон и Линкольн, а преподобный отец – Будда, Конфуций, а также Матфей, Марк, Лука и Иоанн. А вы что могли бы предложить?

Гай: Ничего. Я думал, у меня есть Экклезиаст, и, может быть, часть Апокалипсиса, но я всё забыл.

Фабер: Ничто не исчезает бесследно. Профессор Симмонс разработал метод, позволяющий воскрешать в памяти всё, однажды прочитанное.

Гай: И много вас?

Фабер: Нас сегодня несколько тысяч на дорогах, в заброшенных посёлках. Вначале всё было стихийно. Но за двадцать лет профессор Грэнджер создал нечто вроде организации. И с каждым днём «хранителей» становится всё больше. Сами по себе мы ничто, мы лишь обложки книг, предохраняющие их от порчи. А к тому времени, когда война кончится, может быть, лопнут как мыльные пузыри видеостены и замолкнут Белые клоуны. Вот тогда в тишине наш шёпот будет услышан! Слышите, Монтэг! Я верю, что птица Феникс и на этот раз обязательно возродится из пепла!

Вступает музыка финала. Гай выходит на авансцену.

Гай:

Музыка становится громче. Гай и Фабер, держась за руки, выходят на авансцену.

К ним присоединяются Кларисса и Старая женщина.

Затем выходят Милли, Фелпс и Бауэлс,

Далее Битти, Стоунмен и Блэк.

Общий поклон.

Конец