Подумать о душе!

 (Нравственный закон внутри нас)

Цель человечества – хороший человек,
и никакой другой цели нет и не может быть.
(Ф.Искандер. “Сандро из Чегема”)

“Пора о душе подумать!” – говорят у нас обычно людям в возрасте, которые слишком увлекаются жизненными удовольствиями, либо накоплением материальных богатств, либо даже иногда находящим удовольствие в политиканстве. Таким образом, совершенно разные занятия оказываются, на общепринятый взгляд, несовместимыми с так называемой “душой”. Что же это за душа такая, которой никакими занятиями не угодишь?

Исключая пока, за недоказанностью, существование “огненного”, духовного мира, я понимаю душу прежде всего как нравственность, совокупность норм и правил, которым считаю нужным следовать в общении с людьми. Я уже упоминал, что каждый религиозный пророк трактует эти правила немного по-своему. Например, по заповедям Моисея, иудеям грех работать в субботу и нельзя садиться за стол с “язычниками”. А Иисус отрицал эти запреты. Мне его точка зрения ближе.

“Дух дышит, где хочет”. А любая официальная религия приспосабливается к существующему строю. И сегодняшние православные иерархи, да простят они меня, так же далеки от Христа, как церковь сталинских времен, которую они критикуют за отступничество от веры. Общегородские хэппенинги в виде молебнов и крестных ходов имеют столько же общего с Иисусом, сыном Иосифа, сколько вакхические оргии греков. Или купальские костры славян. Или зловещие костры инквизиции. Потому что Христос, только начав проповедовать, говорил: “И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми... Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне...” (Матф. 6, 5-6).

И шикарные храмы, которые возводятся богу, не нужны ему: “Соломон же построил Ему дом. Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк: “Небо престол Мой, и земля подножие ног Моих; какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Не Моя ли рука сотворила все сие?” – это говорил не Иисус, но один из “крутых” его первых последователей (Деян. 7,47-50).

Я уже говорил, что не верю во Всевышнего, но взгляды Христа мне ближе, чем взгляды нынешних христиан, пробивающих лбом ступени храмов. “Из буйной заросли берусь сделать рощу, но камень, полированный униженными лбами, не родит зерна” (“Агни Йога. Община”). Я бы, вероятно, понял христианство Льва Толстого, если бы у меня достало времени и упорства найти его политические и религиозные сочинения. Но они, видимо, до сих пор считаются бреднями юродствующего великого художника, до сих пор оскорбляют господствующую православную церковь.

Каждый волен верить в то, во что хочет. Но если, веруя, он делает подтасовку, примазываясь из конъюнктурных соображений к великому имени (Маркса ли с Лениным, А.Сахарова или Иисуса – все равно), чтобы достичь “реальных” успехов, – это кощунство, величайшее из кощунств. Если же называете себя христианами по недомыслию своему, то опомнитесь! Между прочим, и обряд крещения, это показушное “таинство”, противоречит самоуглубленному духу учения Христа. Поэтому я не удивился, прочитав у Ренана, что Иисус не считал крещение обязательным, но пошел на поводу у Иоанна Крестителя, чтобы обеспечить своим идеям поддержку невежественных иудеев с простыми крестьянскими нравами (“Жизнь Иисуса”). Слаб человек, даже Иисус!   Очень актуален для сегодняшней нашей жизни фундаменталь­ный для Иисуса вопрос об отношении к богатству и предпринимательству. Многие из нынешних предпринимателей гордо потряхива­ют золотыми крестиками в распахнутом вороте рубахи, православные священники охотно освящают биржи и торговые дома. А одно из самых известных даже невеждам высказываний Иисуса: “Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие” (Матф. 19, 24). Менял и торговцев в храме он называл разбойниками. “И говорил им: написано: дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников” (Матф. 21, 13). “Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе...” (Матф. 6, 19-20).

А вот об отношении Христа к предпринимательству, к деловой инициативе, “жизненной активности”: “..Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело – одежды? Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?” (Матф. 6, 25-26).

“Пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла его в дом свой; у ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении, и подошедши сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее” (Лука 10,38-42).

Предпринимательство и стремление к “красивой жизни” горячо поддерживается протестантами, гораздо в меньшей степени католи­ками и еще меньше православными догмами (Н.Болдырев. Почему нам не грозит экономическое чудо? Челябинск, “Шанс”, № 1, 1990). Поэтому в особенности странна поддержка сегодняшних “реформ” православной церковью и ориентировка наших православных хрис­тиан на протестантские идеалы. Не устану повторять: каждый волен верить в то, во что он верит. Возможно, Христос был не прав. Но кощунственно пачкать его имя, освящая его именем биржи и другие вертепы разбойников.

Богатство не падает с неба, о его накоплении приходится заботить­ся специально, и это не просто требует усилий, но и особым образом формирует всю психологию. Есть лучший способ иметь все, что пожелаешь, – ничего не желать. Аскетизм не показной, а по убеждению – очень в духе Христа, и это мне в нем импонирует.

Сегодня очень в ходу на самых разных уровнях тезис о том, что для того, чтобы жить духовной жизнью, развивать культуру и проч., нужно удовлетворить хотя бы средние материальные потребности. На это в той же Нагорной проповеди Иисус возражал так: “Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне (богатству)” (Матф. 6, 24).

Слепцы, ведущие слепцов, полагают, что только на сытый желу­док они смогут выйти на светлую дорогу. Может, и так. Но откуда знать им светлую дорогу, если они не ведают, что такое свет?

Милостыня, по Иисусу, должна твориться втайне, так, чтобы даже “левая рука не ведала, что делает правая”. Как не похоже это на телевизионные благотворительные марафоны. Правда, они прово­дятся не церковью, а светскими организациями, которые могут и не знать заповедей Христа.

Так украли христианство у Христа и приспособили его, как половую тряпку для вытирания ног, чтобы в светлое теперь уже капиталистическое будущее входить в чистой обуви. Я не могу судить об исламе, приспособился он или нет. Лучше всех сохранил традиции пророка-основателя, по-видимому, буддизм.

Каков же нравственный закон, который внутри меня?

Я считаю, мы должны вести себя так, чтобы не было стыдно смотреть в глаза братьям по разуму. Даже если их нет. Я попытался лет двадцать назад написать об этом фантастическую повесть “Апостол”. И почти все написал, но как дошло до передачи земному апостолу Олегу Чекризову норм и правил братьев по разуму, заколодило, и повесть не получилась, хотя я возвращался к ней трижды Эти рассуждения всегда почему-то получаются слишком назидательными и скучными. Но некоторые заповеди стоят того, чтобы о них поговорить подробнее.

Итак, сказал бог Моисею: “Да не будет у тебя других богов перед лицом моим. Не сотвори себе кумира...  Не поклоняйся им и не служи им”.

Тот древний иудейский бог не был плюралистом. Раньше кумирами называли статуи языческих богов. То есть Иегова навязывал людям веру только в себя. Такова была психология того времени – каждый тянул одеяло на себя и вербовал сторонников себе. Это и сейчас еще встречается. Но Живая Этика уже предостерегает: “Опасайтесь миссионерства!.. Тонка черта между утверждением и навязыванием... Каждый постучавшийся отвечает сам, но зазванный ляжет жерновом на шею звонаря” (“Агни Йога. Община”).

Мне это понятнее. И я творю себе кумиров и свергаю их в сердце своем. И уж во всяком случае, кумир для меня не безоговорочно прав во всем. И посылая А.Д. Сахарову незадолго до его гибели посвящен­ные ему стихи о Дон Кихоте, я писал, что не могу разделить его неприятие смертной казни и его идею конвергенции (сейчас я эту идею лучше понимаю, но об этом в следующей главе).

Во многом кумиром для меня является Владимир Высоцкий, но не все я в нем принимаю.

Так что обязательно твори себе кумира, но, поскольку реальный человек не может полностью отвечать твоим требованиям, сотвори себе кумира идеального, подумай о тех чертах, которыми ты хотел бы обладать, ни в коем случае не живи, как корова, сегодняшней жвачкой, помни, что человек, по выражению Вольтера, это “мыслящий тростник”, с ударением на первом слове.

И еще сказал бог Моисею: “Почитай, отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле”. Эту заповедь считаю очень правильной. Мои мама и отец не жили вместе. Я познакомился с отцом, когда мне был 21 год. До этого я даже не знал, что я – сын “врага народа”. И благодарен маме за это. Это избавило меня от лишних комплексов в юности. Отец был очень жизнелюбивый человек. Мама, по-видимому, любила его до самой смерти. И мне привила к нему большое уважение и даже восхищение им. Я, правда, до самой его смерти так и не мог говорить ему “ты”. Он хоронил со мной маму, потом через 7 лет я хоронил его, а еще через 6 лет опустил в его могилу урну с прахом его жены. И я не понимаю Иисуса, который на просьбу ученика: “Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего” – отвечал: “Иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов” (Матф. 8, 21-22). Мне больше нравится позиция Фазиля Искандера: “Пусть мертвых похоронят живые, которых мертвые хотели сделать мертвыми, когда сами были живы­ми”. Я не считаю обязательным каждый год ходить на могилы родителей, потому что не признаю ритуалов, а в загробную жизнь не верю. Но храню их в своей памяти. Хочу, чтобы меня сожгли после смерти и прах развеяли по лесу. Те, кому я дорог, сохранят меня в памяти. И я стал очень уважать артистку Людмилу Гурченко, прочитав ее книгу “Мое взрослое детство”, которой она воздвигла памятник своему отцу.

Кстати, чтобы ты знал свои корни, напишу, что знаю сам, о наших предках. Бабушкиных родителей ты застал. Отец бабушки Любы С.А.Подольский был бухгалтером, а об отце деды Толи даже написал статью Ан.Гущин в журнале “Урал” за 1990 г. Он был потомком в 3-м или 4-м колене польского еврея Гарусса, участвовавшего в восстании Костюшки и после разгрома восстания то ли бежавшего, то ли сосланного на Урал. Моя бабушка Клавдия Васильевна, в девичестве Ватагина, была родом из Березовска под Екатеринбургом (Березовский завод), а дед, Александр Никанорович Бураков, был, может быть, родом из-под Петербурга, где есть деревня Бураково. Я его помню не очень хорошо, незадолго перед войной он ушел из семьи, а бабушка меня вырастила, потому что мама много работала. Моя мама, а твоя прабабушка, Тамара Александровна, осталась после смерти брата Ипполита старшей из детей, а их осталось пятеро. Работала в 20-е годы в Москве на бирже труда, потом кончила курсы стенографов и работала до самой смерти в 1971 г. стенографисткой, машинисткой и секретарем.

Отец, Рувим Моисеевич Кац, был местечковый еврей из белорус­ского городка Осиповичи. Мальчишкой ушел в Красную Армию, заработал грыжу, на своем пупе вытаскивая пулемет из Мозырских болот, потом в Средней Азии гонялся за басмачами, после войны кончил рабфак и к 30-м годам вырос до коммерческого директора треста Уралмедьруда, где его и встретила моя мама. Она, видимо, работала у него, у меня сохранилось от нее фото, где они сняты на рабочих местах в одной комнате.

Когда я родился, отец пришел в роддом с цветами, а потом вскоре пришел к маме домой и сказал: “Ко мне приехала женщина, которую я знаю с детства, но если ты захочешь, я останусь с тобой”. Мама, конечно, не стала его связывать. Таковы были нормы жизни в 30-х годах (почитай об этом пьесу “Квадратура круга” В.Катаева). Когда мама мне об этом рассказывала в 1955 г., я возразил, что в такой ситуации считал бы своим долгом остаться с ней. Она посмотрела на меня и ответила: “Ну, что ж, я могу только сказать – я рада, что ты так думаешь. Но Рувим Моисеевич – очень хороший человек”.

После этого, со слов мамы, отец видел меня только раз на работе, куда она брала меня с собой, незадолго до его ареста в 1937 г. После ареста его, а потом его жены мама хотела взять к себе его старшего сына (с дядей Сашей ты познакомился) и ее дочь (тетю Ингу ты тоже знаешь), но ей не разрешили. Об этом отцу рассказали после освобождения его друзья, а он рассказал мне уже после того, как мама умерла. На мой день рождения он всегда (после 55-го года) делал подарки не мне, а ей – коробку конфет и букет цветов.

Еще одно воспоминание Анны Семеновны, его двоюродной сестры, ты ее хорошо знаешь. Она как-то была в Свердловске и пошла с ним в магазин. На обратном пути вдруг хлынул проливной дождь. Улицы опустели. Они шли по середине улицы, прямо по трамвайным путям, и он вдруг распахнул плащ и закричал на всю улицу: “Ого-го-го!” А потом сказал ей: “Люблю такой сильный дождь!”

Такие предки у твоей мамы. А о предках папы он тебе лучше расскажет сам. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на Земле.

Христос же устанавливает строгую иерархию любви. И с этим вряд ли можно согласиться. “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин меня; и кто любит сына и дочь более, нежели Меня, не достоин Меня” (Матф. 10, 37). О тех, кто тянет одеяло на себя, я уже говорил. Вообще-то мне эта мысль кажется не Христовой, а иудейской. И все наставление апостолам (Матф. 10) представляется достаточно противоречивым. Здесь он говорит и “Мир дому сему!” и “не мир пришел я принести, но меч”. Может быть, тут мысли Иисуса наиболее искажены последующими дополнениями. Мне кажется, что иерархия любви устанавливается каждым в собственном сердце, и это хорошо. Если только первое место в нем не занимает собственная персона. Пророки учили любить ближних, любить врагов своих, любить бога, но никто не учил любить прежде всего себя. Этому учить не надо, от этого надо отучать.

Очень важная заповедь иудейской и христианской религии – “не убий!”. Однако примеров ее нарушения не перечесть. И первый – убийство самого Христа. Эта заповедь дает право некоторым сектам отказаться от воинской службы. Кое-кто обосновывает ею неприятие смертной казни. Я считаю, что служба в армии, которая, конечно, должна быть добровольной и профессиональной, не противоречит даже и этой заповеди, так как направлена, по идее, на возмездие тем, кто ее нарушает (напавшим врагам). Что же касается смертной казни, я не считаю возможным отменять ее для виновных в заведомо преднамеренном убийстве. Не считаю возможным доверять возмездие богу, которого нет. И второе злоупотребление, которое я считаю возможным в некоторых случаях карать смертью (в противоречии с существующей практикой), – использование служебного положения в корыстных целях. Это нужно именно сейчас и именно у нас, потому что в этом “невинном” злоупотреблении вижу корни всех искажений 70-летней власти большевиков, за которые их предают сейчас анафеме.

Иисус во многом подкорректировал эти заповеди. Очень привле­кательна мысль Иисуса о непротивлении злу насилием, о любви к врагам. Если бы она работала, она была бы сейчас бесценна по отношению к армянам и многим другим народам, захлебнувшимся своим национализмом. Думаю, она не сможет найти полного воплощения ни в ближайшие, ни даже в отдаленные времена. Она хороша, как недостижимый идеал. Я не исключаю, что это принцип Большого Кольца, который не может быть внедрен на Земле из-за какого-то генетического дефекта земной цивилизации.

Недавно слышал по радио отрывок статьи Иосифа Бродского о том, что непротивление злу – мысль не Иисуса, а Толстого, что Иисус видел в этом не смирение, а доведение зла до абсурда (“Кто захочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду”) и тем самым победу над врагом не только моральную, но и физическую. Наверное, практический результат связан именно с этим, но злорадной гордыней у Иисуса и не пахнет, потому что через несколько стихов говорится: “...Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас... Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?” (Матф. 5, 44, 46).

Спорна для меня мысль Иисуса о том, что “всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем” (Матф. 5, 28). Ведь без восхищения обаянием женщин жизнь мужчины теряет эмоциональную полноту. Так же и наоборот. И, не очень осуждая тех, кто плохо управляет своими сексуальными инстинктами, я тем не менее предпочитаю тех, кто наслаждается окружающими женщинами, не “овладевая” ими, предпочитаю женщин, ведущих себя приветливо, но строго, и теряю интерес к тем, чья “приветливость” переходит границы, установленные мною для себя.

Очень нравится мне заповедь Моисея: “Не произноси лжесвиде­тельства на ближнего своего!” Я расширил бы ее: “Не лги!” В реальной нашей жизни это невозможно: хоть иногда, хоть не словами, но умолчанием приходится солгать, и это оправдывают: “Святая ложь, ложь во спасение”. Пушкин сказал: “Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!” Но это опять же для слабых. И я вру на каждом шагу. Потому что людям часто приятнее знать или, по крайней мере, слышать сладкую ложь, чем горькую правду. И потому, что с волками иначе жить невозможно, как подвывая им.

“Язык дан человеку для того, чтобы надежнее скрывать свои мысли”.

Если действительно возможно чтение мыслей (я это допускаю), и если люди со временем овладеют им, ложь будет бесполезной игрой ума. Но для этого человек должен сначала научиться не возмущаться, не вопить, прочитав о себе не то, что хотелось бы, в мыслях соратников. Тогда, может быть, будут “люди, как боги”.

Однако скучно выбирать заповеди из Библии, особенно когда со многими не согласен. Поэтому попробую дальше рассказать тебе свои мысли своими словами. Тем более что главной своей заповеди я в Библии не нашел (вероятно, плохо искал). Вот она.

Два стремления одинаково глупы и опасны для человека – “быть как все” и “быть не как все”. Прочитай драму Ибсена “Пер Гюнт”. Там Пер не смог ответить на вопрос короля троллей: “В чем разница между троллем и человеком?” А разница всего в одном слове. Девиз человека: “Быть всегда самим собой!”, а девиз тролля: “Быть всегда самим собой довольным!”

Не надо стремиться жить как все, но не надо и стремиться отличиться ото всех, выделиться. Это две стороны одной и той же медали, два проявления самой, по-моему, страшной болезни челове­ка и общества – конформизма. Живи в соответствии со своими убеждениями. Но всего страшнее быть всегда уверенным в своей правоте, быть всегда собой довольным. И еще, если твое стремление быть самим собой причиняет боль и несчастье близким или даже дальним, значит, твоя самость неправильна. Будь самим собой, но не в ущерб другим.

Самым большим грехом я считаю самоуверенность. Считаю более достойным постоянное сомнение в своей правоте (“подвергай все сомнению”), то, что называется рефлексией. Сейчас это особенно не модно, это называют самокопанием, самоедством, гнилой интеллигентностью. Считается, что в рынке побеждают люди, уверенные в себе. Это мне больше всего и не нравится в нашем рынке.

Плебей знает все! А Сократ говорил: “Я знаю только то, что ничего не знаю!” Постоянная уверенность в своей правоте – это, по-моему, защитная реакция плебеев, прорвавшихся к власти или к богатству. В ней главная причина трагической истории социализма в России. И главная, по-моему, ошибка Ленина в том, что он самоуверенно хотел построить справедливое общество из плебейского материала, кото­рый не может быть справедливым; не учел, что, когда “гнилые интеллигенты” выбиты, к управлению, на вершину пирамиды, выдвигаются плебеи, уверенные в своей непогрешимости. И я не виню Сталина в том, что он, недоучившийся семинарист, был таким, каким он был, но считаю наиболее виновным в трагедии тридцатых годов Николая Бухарина. Потому что он был единственным, по-моему, интеллигентом в этой пятерке. Ни Троцкий, ни Каменев, ни Зиновьев не ответственны за то, что по-плебейски погрязли в политическом интриганстве. Но преступление интеллигента Бухарина, который согласился “из политических соображений” утаить от партии и от народа мнение Ленина о Сталине, не искупается даже расплатой, которую он понес от руки Сталина. Потому что последствия этого преступления были ужасны. Из той же плебейской самоуверенности рождается фашизм и многие другие несчастья.

Сродни такой самоуверенности плебея самоуверенность народа, нации в своей избранности, в своем превосходстве. Каждый народ имеет свои особенности, возможно, некоторые из них дают миру больше гениев, их опыт оказывает большее влияние на человечество. Но утверждать, что это относится именно к вашему народу, не только глупо, но попросту неосторожно. И апелляция к “национальной гордости великороссов” приносит, может быть, не меньший вред, чем монгольское иго. Каждый народ, как и каждый человек, имеет право на развитие собственной особенной культуры. Но право на полити­ческое обособление, образование государств по национальному признаку, по-моему, ведет общество в тупик. Если даже выпячивание культурных особенностей наносит ущерб соседним народам, оно должно быть остановлено. Тем более это касается политических особенностей, которые всегда наносят вред соседям. Как говорил Иисус: “Нет ни эллина, ни иудея!” Когда человечество осознает гибельность “национального самосознания” и обособления наций, оно, возможно, войдет в золотой век. Так, по крайней мере, утверждает современный (XIX век) пророк Баха-Улла, создавший новую религию “бахаи”[1]. Поэтому я считаю концепцию интернационализма не так глупой, как глупо и преступно использованной большевиками.

В то же время чувство Родины – одно из главных в духовном мире человека. Только родина – это не государство, не страна. По-моему, Родина – это местность со своими особенностями природы и человеческих характеров, которые тебе близки. Для меня родина – это Урал, даже не весь, а Средний Урал с его своеобразной природой и немногословными, но крепкими в своих убеждениях людьми. Однако, если люди катастрофически меняются, как это происходит сейчас под давлением “государства”, да еще и разрушают своеобра­зие родной природы, понятие родины может оказаться шатким и совсем обесцениться. Из-за этого и бегут люди на “историческую родину” или куда глаза глядят, а не из-за отсутствия или дороговиз­ны колбасы.

Еще хочу сказать о хитрости. Вернее, не своими словами сказать, а дать две цитаты из Ф. Искандера, на которые я наткнулся в сказке “Джамхух – Сын Оленя, или Евангелие по-чегемски” и очень обрадовался, потому что в них выражены мои мысли: “Самый храбрый в мире человек— это такой человек, кто выбросил из своей жизни всякую хитрость”.

“Хитрость – единственная форма ума, доступная глупцам. Но именно потому, что она единственная форма, глупцы ее неустанно совершенствуют”.

Хитрость – это ведь та же ложь. О том же, что Искандер, только другими словами написал в романе “Аметистовый перстень” Анатоль Франс: “Примите в расчет, что истина занимает невыгодное положение сравнительно с ложью. Во-первых, она едина, а ложь многообразна, и на ее стороне численное превосходство. Это не единственный недостаток истины. Истина инертна. Она неспособна меняться, она не идет ни на какие сделки... Ложь, напротив, располагает чудесными возможностями. Она податлива, гибка... Ложь составляет у людей основу всякой добродетели и красоты... Что побуждает нас изгонять ложь и искать истину? Только любопытство слабосильных, только преступная дерзость интеллигентов может внушить подобную затею”.

Как ты, наверное, уже понял, я собираюсь поговорить еще об одном человеческом качестве, об иронии. В такой же степени, как у Франса, я встречал ее, пожалуй, только у Вольтера да у М.А.Булгакова. По сравнению с ними ирония М.Жванецкого и даже Горина, которых я тоже люблю, – просто грубое смехачество. А у Франса ирония буквально искрится: “Счастливому единодушию паствы несомненно способствовало также одно обыкновение, которого придерживалась пингвинская церковь, – немедленно сжигать всякого инакомысля­щего” (“Остров пингвинов”).

“Эта кучка, – сказал он, – идет бить окна к сапожнику. Она выполнит это без труда. Полагаете ли вы, что такая же толпа сумеет  столь  же  легко вставить стекла? Конечно, нет. Энтузиазм толпы не созидателен. Он по существу разрушителен” (“Аметистовый перстень”).

Человек, не понимающий иронии, жалок. Я спросил однажды слишком прямолинейного старика: “Знаете ли вы, что такое иро­ния?” – “Наверное, болезнь какая-нибудь!” – отвечал он. Если мне иногда отказывает чувство юмора, я пугаюсь этого больше, чем смертельных болезней. Желаю тебе, чтобы ты никогда не терял чувства юмора и умел понимать иронию. И умел иронически отнестись не столько к другим (они это не всегда поймут), но прежде всего к самому себе.

Много я тебе наговорил, пора подвести итоги.

— Будь всегда только тем, кто ты есть. Но всегда старайся быть (а не казаться) лучше. Для этого намечай себе цели, твори себе “кумира”.

— Не суетись, стараясь добиться успеха. Неизвестно, что ты потом оценишь как успех.

— Будь скромен в желаниях, не будь самоуверен.

— Не лги, не хитри. Это трудно, но когда заврешься, бывает еще хуже.

— Люби родителей, люби друзей, люби женщин, люби врагов. Люби кого хочешь, только не люби больше всех себя.

— Не афишируй свои добрые дела, старайся с юмором относиться как к чужим похвалам, так и к своим неудачам.

— Никогда не считай другой народ хуже своего. Пусть никогда чужая национальность не будет для тебя препятствием. Но всегда будь настороже с тем, кто чересчур гордится своей национальностью, выпячивает ее.

Можно сказать (и это будет правильно), что эти правила слишком максималистские. На это возражу словами Л.Толстого, высказанными, по преданию, когда он познакомился с картиной Н.К.Рериха “Гонец”: “Случалось ли вам в лодке переезжать быстроходную реку? – сказал Толстой. – Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Так и в области нравственных требований надо рулить всегда выше – жизнь все равно снесет”.

Сегодня Егор Гайдар рулит ниже того места, куда нам надо. Ты, скорее всего, с трудом сможешь узнать, кто это такой.  Но сегодня он пытается рулить.

Многие могут сказать, что эти нормы поведения очень хороши, но преждевременны. Это достаточно распространенное заблуждение.

Конечно, жить по этим заповедям непросто. Испытаешь и насмеш­ки, и оскорбления. Но: “Тут старая, как мир, проблема перед каждым встает: поступись – получишь при жизни славу, деньги; сохрани себя, стой на своем – тогда терпи и хулу, и бедность, в будущем признают тебя, и воздадут, и останешься!” (Д.Гранин. “Картина”).

Думаю, когда этих правил будут  придерживаться многие, то будут “люди, как боги”. Тогда, может быть, мы приблизимся к братьям по разуму и будем достойны Контакта. Как сказал старый хоббит Бильбо: “Книжка должна кончаться  хорошо”.