Об общине, коммуне и анархизме

Сообщение на политучебе в горкоме КПРФ
26 октября 2014 г.

Россия в начале прошлого века оказалась наиболее готова, по сравнению с другими странами мира, к революционной смене капиталистической парадигмы власти денег, индивидуализма и конкуренции на парадигму коллективизма и взаимопомощи. Всем представителям русской общественной мысли XIX века, «независимо от их философских и общественно-политических взглядов, была свойственна ориентация на ценности общины, общественности, социальной спаянности, духовного единства, коллективности, которые противопоставлялись идеям атомарности общественной жизни, лежащим в основе буржуазного индивидуализма». Почему же Россия, спустя три четверти века после победы социалистической революции, вернулась к западной парадигме?

Думается, что одна из причин в  том максимализме «до основанья, а затем…», с которым большевики старались после 1924 г распространить свой опыт принудительного коллективизма, доводя обобщение крестьянских хозяйств до абсурда «сплошной коллективизации», распуская коммуны, начавшие расцветать после революции, и заменяя их якобы «более прогрессивными», а на самом деле, легче управляемыми колхозами. Апофеозом управляемого коллективизма стали «заключенные каналоармейцы»,  сокращенно «з/к». Этот коллективизм воспел Н. Погодин в пьесе «Аристократы».

Как сказал князь П.А. Кропоткин, «во все времена философы и ученые предпочитали покровительствовать государственному направлению мысли и иерархической подчиненности… их любимым предметом изучения было искусство управления людьми». Но люди в любом обществе различаются не только по воспитанию, по идеологии, но и по психотипам. Им не всегда нравится, если ими управляют больше, чем они того хотят. Стремление либералов - «торгашей» затащить всю страну за уши в «светлое рыночное будущее» аморально. Но не менее аморально стремление большевиков затащить поголовно всю страну за волосы в «светлое коммунистическое будущее». Причиной крушения коммунистической идеологии стало, по моему  мнению, стремление коммунистов задушить все не совсем коммунистические, с их точки зрения, проявления активности масс, построить «коммунизм» государственный, иерархический сверху донизу.

Еще одна причина  этого возврата к западной парадигме разъяснена в работе Ю.С. Турбанова, написанной по материалам ставшей ему доступной работы профессора Г.И. Куницына. Эта причина – непонимание «соратниками» Ленина задуманного им плана строительства социализма с использованием российского опыта общинной жизни.

Отношение В.И. Ленина к общинам, по-видимому, менялось со временем. В работе «Развитие капитализма в России» (1899 год) Ленин указывал, что царящие в среде народников представления о духе солидарности в крестьянской общине в корне неверны, и что сельская община вполне пригодна для развития капитализма на селе через ее расслоение на бедняков и кулаков. В начале 20-х годов он, судя по работе Турбанова, более оптимистично оценивал потенциал общины в строительстве социализма.

Уже в 1921 году он предложил для ускоренного восстановления народного хозяйства новую экономическую политику, назвав ее госкапитализмом и  оговорившись при этом, что «НЭП вводится всерьез и надолго, но не навсегда». После смерти Ленина НЭП довольно быстро был свернут, а госкапитализм, задуманный им как временный этап для перехода к социализму, был, по словам Турбанова, законсервирован «соратниками» Ленина на долгие годы, вплоть до крушения советской системы. Конечно, наше общество после 1924 года было никаким не социалистическим, а казарменным, даже если мы этого не понимали. Социализм не может быть казарменным. Ленин задумывал социализм общинный.

Главный признак общинности, по Ленину,- развитие заводских и сельских коммун (общин), рабочих советов для управления ими и совнархозов для координации работы советов. То есть уменьшение иерархичности управления, перенос властных функций сверху вниз, сдвиг в сторону анархии. Анархия часто неправильно переводится как «безвластие». На самом деле это «безначалие», то есть настоящее народовластие. Как говорил Гракх Бабеф о будущем обществе: «Это общество, единственно подлинное, это общество, прекрасное царящим в нем согласием, не будет иметь правительства, а только администрацию, а это, по-моему, далеко не одно и то же». О недостатках иерархической системы и преимуществах народовластия стоит говорить отдельно. Об этом хорошо говорил не только Кропоткин, но, например, и Лев Толстой. Важно, что Ленин видел социализм как совокупность самоуправляемых общин или коммун, отношения между которыми лишь координируются администрацией.

 Эта ленинская схема очень привлекательна и, вероятно, могла бы осуществиться при наличии политической воли. Вызывает сомнение лишь размер общин. Один из основателей кибуцев в Израиле, которые являются типичными общинами, даже скорее коммунами, сказал: «Кибуц как система социально-экономических отношений хорош, пока он мал. Двадцать человек – как одна семья, все на виду, все друг друга знают. Двести человек – это уже критическая масса. Две тысячи человек я вообще не обсуждаю». Большинство заводских коллективов, да и многие другие не вписываются в эти условия. Тем более не следует мечтать о мировой коммуне.

Ю.С. Турбанов, последовательный рериховец, опирается в своих суждениях на тексты «Агни-Йоги». Эти тексты, безусловно, заслуживают более пристального внимания, чем им сейчас уделяется, хотя некоторая «кудрявость» стиля затрудняет их освоение. Третья книга «Агни-Йоги» называется «Община». В ней описано устройство общества Братьев по Разуму, которое, в сравнении с нашим пониманием общины, ближе не к ней, а к коммуне.

Махатмы Шамбалы предупреждали в 1927 году в книге «Община» о том, что необходимо ограничивать размеры общины: «В малых ячейках легко приспособить внимание, но международность общины обязывает приучиться к неожиданным проявлениям». Однако большевики, уверенные в своей эксклюзивной правоте, еще в 1926 году отвергли предлагавшийся им через Рерихов контакт с Махатмами и продолжали строить унитарное государство, как будто все больше ориентируясь на иронический проект Козьмы Пруткова «О введении единомыслия в России». Коллективная собственность ими понималась по-своему, по-колхозному. А сейчас ее вообще нет.

Когда в конце 80-х годов государство, строящее унитарный «коммунизм», переживало «расцвет застоя», младореформаторы, обученные в западных университетах, предложили вернуться к «буржуазной атомарности». И снова, как в 1917 году, была использована не очень умная, зато очень р-р-революционная технология «разрушим до основанья, а затем…». Одной из первых жертв разрушения стало понятие коллективной собственности.

В начале 90-х годов прошлого века, вскоре после принятия в России ельцинской Конституции, мне довелось участвовать в создании ООО научно-технического профиля. И мы по привычке написали в преамбуле Устава, что ООО создается на основе коллективной собственности. При рассмотрении наших документов в районной администрации нам совершенно обосновано указали, что такая форма собственности не предусмотрена российским законодательством. Можно было бы, конечно, спорить, что недавно принятой Конституцией РФ предусмотрена защита «в равной степени» не только государственной и частной, но и «других форм собственности». Но всепроникающее лукавство ельцинской Конституции было ясно уже тогда. Коллективная собственность, даже понимаемая по-колхозному, новыми хозяевами страны никак не могла быть допущена.

В это же время на капиталистическом Западе, наоборот, все шире использовались возможности социалистической системы, так и не ставшие нашими достижениями. В США зародились «народные предприятия», которые у нас только сейчас начинают создаваться, в Дании возникли жилищные сообщества «кохаузинги», взявшие лучшее у наших домов-коммун 30-х годов и распространившиеся сейчас в США, Канаде, Австралии (если интересно, могу дать информацию).

В Палестине еще в 1910 году, задолго до русской революции возникли общинные объединения «кибуцы», которые после создания в 1948 году государства Израиль стали в условиях капиталистического окружения «витриной» этого государства. В большинстве случаев все это сразу же сопровождается правовым обеспечением. У нас же сегодня все начинания, не вписывающиеся в рыночную систему, вынуждены прикидываться  ООО или ЗАО, или называться некоммерческими организациями. Сегодня для того, чтобы наше государство стало более социально ориентированным, необходимы дополнения в законодательство, в том числе в Конституцию РФ.

Стоит рассмотреть близкие по смыслу понятия «община» и «коммуна». В старом «Политическом словаре» (1958 года издания) слова «коммуна» вообще нет (это странно для общества, строящего коммунизм, но, значит, такой коммунизм мы строили!), а община рассматривается только «земельная». В русско-английских словарях община переводится так же, как коммуна: «комьюн», «комьюнити», а также «сосайети» (это, вообще-то, общество), и даже «пэриш» (церковная община). Все-таки, община – более общее понятие, чем коммуна.  Мы на дискуссионном клубе «Со-действие», который создали для подготовки межнационального и межконфессионального фестиваля духовного творчества «Мир Света», который проводим уже 18 лет, договорились о таком использовании терминов:

Сообщество – объединение людей, имеющих общие цели.

Община – продвинутая форма сообщества. Объединение людей, имеющих общие цели, характеризующееся коллективной собственностью на средства производства, отсутствием конкуренции внутри нее, развитой взаимопомощью и полным или частичным самоуправлением.

Коммуна – продвинутая форма общины. Объединение людей, характеризующееся отсутствием денежных отношений внутри него, отсутствием формальных лидеров, коллективной собственностью на имущество и средства производства и самоуправлением.

Сейчас уже ясно, что ни всеподавляющий государственный коммунизм «в отдельно взятой стране», и даже во всем мире, ни окончательная  победа капитализма не принесет России благоденствия. Русский американец, профессор-социолог Питирим Сорокин выдвинул в 60-м году идею конвергенции, сближения социально-экономических систем СССР и США, создания новых социально-экономических и культурных форм жизни, использующих лучшее, что имеется в обеих системах. Эту идею у нас проповедовал академик А.Д. Сахаров, заслуживший за это критику с обеих сторон.

Ценности коллективизма, свойственные нашему менталитету, могут быть воплощены не только, и даже не столько, в развитом государственном коммунизме, сколько в многоукладном обществе, включающем, в обязательном порядке, наряду с государственной собственностью на природные ресурсы и стратегические отрасли хозяйства и частной (капиталистической) собственностью в мелком и среднем бизнесе, общины (коммуны) единомышленников с коллективной собственностью. Будучи поддержаны государством, именно они, а не послушные профсоюзы могли бы стать сегодня «школой коммунизма». Воспитательную роль общин в нашем обществе, «заточенном» сегодня на атомарность, конкуренцию и потребительство, трудно переоценить… Общины могут ослабить  напряженность с трудоустройством молодежи, которая наиболее склонна к формированию групп единомышленников. В сегодняшней непростой политической обстановке  ценности общины могут оказаться полезными для абсорбции в России русскоязычных беженцев с Украины. На пропаганду этих ценностей, на включение в Конституцию РФ общины, как организационно-правовой формы, и понятия коллективной собственности, как основы создания общинного уклада, следовало бы направить сегодня усилия коммунистов, а также справедливороссов, которым наиболее близки эти ценности. Подошло время улучшить Конституцию такими поправками. Коммунистам, кроме того, полезно было бы поднять из архивов КПСС и изучить двухтомную подборку последних работ Ленина, сделанную профессором Г.И. Куницыным.

Повторюсь. Община – это сообщество людей,  объединенных исключительно на добровольных началах для решения одной или нескольких задач, обладающее на правовой основе значительной автономией, осуществляющее самоуправление. Коммуна – это община, сообщество людей духовно близких, между которыми не существует денежных отношений, как внутри нормальной семьи. Это ячейка негосударственного коммунизма. Хорошо, если обе эти формы будут включены в систему государства, будут выполнять его задачи и пользоваться его поддержкой.

Таковы  кибуцы Израиля. Численность их населения в 1948 году составляла 7% населения страны. Сегодня она меньше 3%, хотя в абсолютных цифрах количество кибуцников продолжает расти. Но общая численность населения растет быстрее. В последние годы роль кибуцев в государстве снижается, но не потому, что они изжили себя. Причиной стало, вероятнее всего, во-первых, увеличение их размеров (первый кибуц состоял из 12 человек, а сейчас некоторые кибуцы включают несколько тысяч членов), что противоречит заветам «Агни-Йоги», во-вторых, вынужденное использование наемного труда, что размывает сами принципы кибуцного движения. Наконец, разросшиеся кибуцы стали, возможно, хуже справляться с одной из основных задач, стоящих перед ними, с абсорбцией притока иммигрантов. Впрочем, информация, необходимая для анализа этого явления, в доступной печати практически отсутствует. Этот вопрос требует углубленного, заинтересованного изучения. То, что мне удалось узнать о кибуцах, я могу рассказать отдельно, если кто-то захочет влезать в эту тему.

В России сегодня, по данным из Интернета, работают с разной эффективностью несколько десятков общин и коммун (могу назвать некоторые из них), ежегодно собираются слеты коммунаров, но коммунарское движение, к сожалению, не пользуется поддержкой авторитарной власти.