Время колокольчиков

Статья под таким названием, переданная мною в редакцию “Вечернего Екатеринбурга”, была опубликована с сокращением в 2 раза и с названием “Не лишайте человека права выбора”. Моё возмущение и ряд ошибок, допущенных при редактировании, заставили редакцию предоставить мне возможность второй публикации через полтора месяца под милым мне названием. Восстановить сейчас первоначальный текст рукописи невозможно, поэтому представляю обе статьи с небольшими исправлениями.

Право выбора

(газета "Вечерний Екатеринбург", 16.06.92)

В середине сентября прошлого года на выборах в Швеции потерпела поражение социал-демократическая партия в пользу либералов. Подвергнуты сомнению устои “шведской модели” экономики, гораздо более уравнительной, чем в других традиционно капиталистических странах.

По этому поводу комментатор Российского радио высказался в том плане, что в любом обществе есть две тенденции и две справедливости – уравнительная, условно говоря, “социалистическая”, и предпринимательская – “капиталистическая”. А раз так, то они якобы обречены, постоянно сменяя друг друга, колебать весы общественной жизни, не давая им уравновеситься.

Поскольку любую тенденцию реализуют конкретные люди, то получается, что наша жизнь – игра: сегодня – ты, а завтра – я. И это же, надо полагать, ждет наших демократов. Пользуясь конъюнктурой (а она женщина ветреная), они с гиканьем сорвали одежды с одряхлевшей идеи государственного коммунизма и так же, как коммунисты насильственно вели нас всех к “светлому будущему”, резво и насильственно повлекли страну к “светлому рынку” по демократическому пути. Правда, уже многие поняли, что это путь скорее охлократический, чем демократический. Да и откуда у нас взяться истинным демократам? И среди партократов, и среди демократов из десяти девять – интеллигенты в первом поколении. Насильно ведут не только партократов, у которых в “светлом будущем” был свой корыстный интерес, но и тех честных граждан, которые никогда не приближались к кормушкам партии, и тем не менее, по своим убеждениям, как теперь принято говорить, “по менталитету”, более склонны к уравнительному распределению. На демократическом языке их сейчас иначе, как “люмпенами” не называют, хотя люмпены не имеют нравственности, а эти люди зачастую нравственно выше самых радикальных демократов.

Итак, игра: сегодня – ты, а завтра – я! Но игра – это когда партнеры участвуют добровольно. Если же тебя насильно усаживают за карточный стол или, не подпуская к нему, проигрывают твою жизнь, это называется иначе. А может быть, лучше было бы и сегодня – ты и я, и завтра – тоже? В духе плюрализма... Охотно разглагольствуя о многоукладной экономике и о плюрализме, пришедшие к власти не озабочены ознакомиться с опытом стран плюралистической экономики, к которым Швеция не относится.

Лев Толстой, к примеру, еще в 1889 году записал в дневнике свои мысли о социалистическом устройстве: “И без испытания такого устройства можно смело сказать, что при стремлении людей к личному благу устройство такое не может осуществиться, потому что те люди, которые будут заведовать экономическими распорядками, будут... преследовать свои личные выгоды так же, как и прежние правители, и тем будут нарушать смысл самого того дела, к которому они призваны. Скажут: выбрать таких людей – мудрых и святых. Но выбрать мудрых и святых могут только мудрые и святые. Если бы все люди были мудрые и святые, то не нужно было бы никакого устройства”. ( Цит. по статье И. Константиновского “Лев Толстой, как зеркало перестройки”, “Огонек”, №45, 1990 г).

Попытка установить уравнительное распределение в отдельно взятой стране, тем более во всем мире, несостоятельна, как пронзительно точно указал Толстой. Но почему же живут, по крайней мере, с 1907 года, организованные выходцами из России киббуцы в Израиле и пока не собираются самораспускаться во “враждебном” капиталистическом окружении? Да потому, что капиталисты, тем более еврейские, – не дураки.

Мне довелось присутствовать при регистрации одного товарищества с ограниченной ответственностью. Во вводной части его устава учредители записали столь привычную нам фразу о том, что оно является предприятием на основе коллективной собственности. Комиссия райисполкома резонно указала, что такой формы собственности Закон Российской Федерации о предприятиях и предпринимательстве не предусматривает, и эту фразу следует исключить, что и было сделано. Но меня с тех пор мучает вопрос: сознательно, или по забывчивости не включена в основополагающий закон традиционная у нас форма собственности?

Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что Лев Толстой был прав применительно к масштабам страны, уезда, даже города, где избиратели, выбрав на свою голову депутатов, ограничены демократическими правилами, и отозвать обратно их не могут, как показала практика. В то же время общинная жизнь была по сердцу нашим предкам. Правда, идея коммун была основательно забыта вскоре после Октябрьской революции и выплеснута у нас сегодня на свалку вместе с идеей госкоммунизма. У демократов наших такая аллергия ко всему, что имеет корень “коммун-”, что я удивляюсь, как это нам все еще оказывают коммунальные услуги. А между тем у государственного коммунизма с коммунами столько же общего, сколько у титульного листа с титулярным советником.

В Живой Этике, к примеру, сказано об общинах: “В малых ячейках легко приспособить внимание, но международность общины обязывает приучиться к неожиданным проявлениям” (“Агни Йога. Община”). Уже ясно, что с “международностью общины” мы не справились, у нас не хватило “мудрых и святых”. Но разве это порочит идею малых коммун, в которых “легко приспособить внимание”?

Какие ученые нашей страны, в каких институтах и лабораториях изучают опыт канадских коммун ( я только недавно случайно о них услышал) и израильских киббуцев? По свидетельству газет, производительность труда в них гораздо выше, чем в аналогичных частных и государственных предприятиях этих стран. Вот тебе и предприимчивость, и личная заинтересованность...

Коммуна (Братство, Товарищество, Община) должна быть небольшой, не более 500 – 1000 человек. Основанной на коллективной собственности. И сугубо добровольной. Только это дает право включить в ее устав жесткие нравственные требования, неприемлемые для большинства населения, но уберегающие общину от тунеядцев и проходимцев. Самая трагичная ошибка Ленина, на мой взгляд, в том, что он хотел построить тотальный коммунизм из того материала, что есть под руками. Но к песку нельзя предъявлять тех же требований, что к граниту.

Сегодня проповедь коммунизма особенно вредна демократам, которые насильственно тащат весь народ к рынку, как раньше насильственно тащили всех нас к коммунизму.

Коммуна же при продуманной ее организации может стать надежным гарантом сначала выживания, а потом и безбедного существования в условиях нашего дикого рынка для людей без предпринимательских амбиций, с золотыми, но “дырявыми” руками, в которых дело спорится, а богатство не держится. Людей, которым легче пройти через бюрократическое унижение и уехать за границу, чем ежедневно выслушивать высокомерные наставления торжествующего хама в обувной мастерской, автосервисе, трансагентстве, домоуправлении.

Не знаю, каким должен быть устав коммуны. Безусловно, он должен быть у каждой свой. Для человека, добровольно согласившегося с жестким моральным кодексом коммуны ( я пошел бы в коммуну, где не лгут даже “во спасение”), его выполнение само собой разумеется. Невыполнение его влечет только уход из коммуны.

Мне показалось, что некоторые элементы коммуны возникают в МЖК. Но сейчас об этом что-то не слыхать, зато коммерциализация их нарастает. Только что узнал, что созданное в нашем городе несколько лет назад общество “Ноосфера” продолжает свою деятельность. Вроде бы функционировал их поселок Ауровилль. Жаль, что нет публикаций об этом, статей об опыте и проблемах киббуцев и канадских коммун. Чтобы сориентироваться в этой жизни, надо больше знать о ней.

Время колокольчиков

(газета "Вечерний Екатеринбург", 29.07.92)

Слова, вынесенные в заголовок, – память о свердловском (не екатеринбургском) барде-журналисте А. Башлачёве, который пел:

Сегодня, когда колокол госкоммунизма треснул, самое время подумать о колокольчиках, пока не пришла пора бить в набат. Саша Башлачев выбросился из окна в 1988 году, в самый разгар перемен. Может быть, почувствовал сердцем фальшивость лозунгов ныне победившей перестройки. Он многое чувствовал сердцем. Он был, по-моему, как раз одним из тех честных и много могущих в своем деле специалистов с “дырявыми” руками, о которых я писал в статье, опубликованной “Вечеркой” в июне. Думаю, что под колокольчиками он не имел в виду брокерские конторы.

Итак, о звоне коммунистической идеи, которой, наверное, не совсем сглупа, были увлечены многие, не менее талантливые, чем Е. Гайдар, наши и его предки.

Она, эта идея, с самого начала развивалась по двум направлениям, о чем хорошо пишет П. Кропоткин в книге “Современная наука и анархия”. Наряду с идеей государственного социализма, которая была выдвинута, по Кропоткину, не Марксом, а Бабефом, и поддерживалась Сен-Симоном, всегда существовала идея анархического коммунизма (Годвин, Прудон, потом Фурье и Оуэн). А мы ведь в курсе вузовского “научного” коммунизма фамилии Сен-Симона, Фурье и Оуэна “проходили” в одной обойме! Идея анархического коммунизма, малых коммун, которую ярче всего защищал Кропоткин, была задушена авторитарным коммунизмом. Космическая идея коммуны, завещанная человечеству мудрецами и пророками Востока (Буддой, Иисусом, Баха-Уллой, Рерихами), была убита в России 25 октября 1917 года.

Сейчас слишком многие представляют анархизм, как идеологию Левки Задова и Сиплого с Вожаком. А, это “цыпленок жареный, цыпленок пареный”! По сути же идеологию анархического коммунизма мы не знаем. А стоило бы обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество (извините, лучше не скажешь).

О том, как к социалистическому устройству относился Лев Толстой, я уже писал в июньской публикации. Хотелось бы привести еще одну цитату опять же из статьи И. Константиновского (“Огонек” № 45, 1990 г.): “Толстой утверждал, что веру в то, что “...одни люди, составив себе план о том, как, по их мнению, желательно и должно быть устроено общество, имеют право и возможность устраивать по этому плану жизнь других людей”, он бы назвал заблуждением комическим, если бы “...последствия его не были столь ужасны”.

Егор Лигачев, ты не прав! Но и ты, Егор Гайдар, тоже. И ты, Егор Яковлев, не подпускающий оппонентов к микрофону. Пусть покажут свою глупость всенародно! А вдруг они продемонстрируют не глупость, а что-нибудь другое...

Каждый волен верить в то, во что верит. Но... “Опасайтесь миссионерства!.. Тонка черта между утверждением и навязыванием... Каждый постучавшийся отвечает сам, но зазванный ляжет жерновом на шею звонаря”. («Агни Йога, Община»). Наших звонарей это ничуть не тревожит. Каждый из них тянет одеяло на себя. И, по-моему, именно из-за этого сейчас слишком у многих слабых утеряны всякие ориентиры, идеалы, многие стали искать выход в религии.

Ну что ж, каждый волен верить, если он действительно верит. Отцы церкви, включая и Нину Андрееву, совершенно справедливо говорят нам, что все наши беды от безверия. Конечно, коммунистический идеал опорочен партией насильников, но ведь их идеал в действительности не коммунистический!

Ясно, что нам до толстовских “святых и мудрых” далеко, а нашим избранникам, вроде Бурбулиса и Ярина, поднаторевшим в политиканстве, может быть, еще дальше. Вот разве А. Сахаров? Артемы Тарасовы нам сегодня необходимы, на этом настаивал и он. Но все же авторитет и известность Сахарова несравненно выше, чем Тарасова, и вовсе не из-за достижений в физике. Я с трудом представляю себе вывеску “Коммерсантъ Андрей Сахаровъ”. А вы?

Российское общество, по-видимому, одно из наиболее склонных к уравнительной справедливости. Это не большевиками заведено, сложилось исторически, скорее всего связано с православием, в котором бедняцкая уравнительность Христа проводится наиболее жестко, по сравнению с католицизмом и особенно с протестантизмом. Именно поэтому Россия оказалась наиболее подготовленной к социалистическому уравнительному порядку, который, несмотря на явные извращения, продержался более 70 лет как определяющий в нашей стране.

Конечно, демократы не приемлют уравнительную идею. Конечно, они исповедуют принцип конкуренции и “дарвиновской” борьбы за существование, Но они столько раз заявляли вслед за Вольтером о готовности отдать жизнь за то, чтобы коммунисты могли свои идеи высказывать! Что же касается борьбы за существование, то тот же князь Кропоткин напоминал, что еще сам Дарвин видел в самой природе “рядом со взаимной борьбой другой ряд фактов: это факт взаимной поддержки внутри самого вида; и эти факты даже важнее первых, потому что они необходимы для сохранения вида, его процветания”.

“Можно считать вполне доказанным, что тогда как борьба за существование одинаково ведет к развитию как прогрессивному, так и регрессивному, т.е. иногда к улучшению природы, а иногда и к ее ухудшению, практика взаимопомощи представляет силу, всегда ведущую к прогрессивному развитию” (П. Кропоткин. “Этика”).

Кстати, пользуясь присужденной мне “Вечеркой” степенью кандидата от философии, хочу обратиться к своим “коллегам” – профессионалам. Помните ли вы, что этой осенью исполняется 150 лет со дня рождения Петра Алексеевича Кропоткина? Знаменательный юбилей и в знаменательное время. Время колокольчиков!

Пусть будет у нас, как у Башлачева в песне: “...И колокольчик был выше храма”.

“А другим, кто не согласен, пусть будет позволено оставаться при их купле и продаже, то есть при законе завоевателя, пока им будет угодно”, – как писал английский утопист XVII века Джерард Уинстэнли в своём манифесте “Закон свободы”.