Выдающийся читатель

Выступление на заседании Екатеринбургского
 "Клуба библиофилов" 19.02.2009

Клуб библиофилов пригласил меня выступить на одном из заседаний и почитать свои стихи, при этом в программе Клуба меня назвали "режиссером и краеведом". 

"Вы просите песен – их есть у меня!" Назвать меня краеведом, наверное,  можно только с большой натяжкой, а режиссер я лишь по необходимости. Хотя режиссировал не только спектакли по своим инсценировкам, но также институтские КВНы и фестиваль «Купол Света». Я предпочел бы позиционировать себя как поэт и публицист, а ещё... "выдающийся читатель". Столь необычное звание присвоил мне главный редактор издательства «Сократ» Е.С. Зашихин. Прочитав рукопись моей повести "Апостол", Евгений Степанович сказал: «Не знаю, каким Вы будете писателем, но читатель Вы незаурядный, даже выдающийся!» Я с удовольствием принял столь лестное звание, поскольку, действительно, в отличие от многих читателей,  не просто люблю читать, а стараюсь фиксировать понравившиеся мне мысли, выражения и потом использую их в своих статьях, эссе, и даже стихах.

Я родился в 1934 году и читать начал с трёхлетнего возраста, научившись этому, как говорят, по книжке "Евгений Онегин", которая была у мамы. Первые стихи, сочиненные примерно в это же время, были совершенно самостоятельными. Видимо, у меня тогда еще не хватало читательского багажа. Благодаря маминой сестре тёте Музе сохранился даже "автограф" моих первых стихов, написанный печатными буквами.

  Остальные стихи, написанные в детском возрасте, не сохранились. Будучи уже в 8 классе, я прочитал "Витязя в тигровой шкуре" и, поскольку был влюблен в старшую пионервожатую (я был тогда вожатым в 4 классе), то написал стихи "Подражание Руставели". Конечно, от Руставели там не было ничего, кроме размера русского перевода. Но этим "подражанием" я впервые  проявил себя, как активный читатель.

В те же годы я страстно увлекался Маяковским. Глубокое уважение к этому поэту сохранилось и до сих пор, а в 9-м классе я написал стихи, где явно чувствуется его влияние. Этим стихотворением "Юношеское" я даже счел возможным открыть один из своих выпущенных впоследствии сборников, поскольку они хорошо отражают и мое сегодняшнее мировоззрение.

Окончив школу, я поступил на химфак УрГУ. На втором курсе к нам перешел с геологического факультета Дмитрий Юденич,  который был на пару лет старше нас и уже имел дочь Юльку. Однажды он рассказал мне, что дочка представляет сон в виде маленького человечка, который прячется под кроватью. И я тут же написал посвященное ей стихотворение "Сон". Других детских стихов у меня нет. Много лет спустя я случайно прочел стихи  С. Маршака "Угомон", написанные тем же размером и на ту же тему.

После университета я работал в разных НИИ, занимаясь разработкой методов и приборов контроля технологических процессов и окружающей среды, исследованием магнитной обработки воды, коррозии и защиты металлов. Защитил кандидатскую диссертацию, написал полсотни научных статей, получил полтора десятка авторских свидетельств. И в то же время я писал сценарии для институтских КВН, новогодних и октябрьских концертов, выпускал стенгазету отдела, писал стихи друзьям. А в стихах часто ссылался на ранее прочитанные и запомнившиеся строки и образы (например, Блока в стихотворении “Полячка”).

Не могу сказать, что я читал все подряд; совершенно не знаю Бальзака, Флобера, Драйзера, а из Мопассана запомнил только два рассказа: "Пышка" и "Дверь". "Сагу о Форсайтах" бросил, одолев, к сожалению, только два десятка страниц, а романы Льва Толстого читал лишь по необходимости.  Зато всегда с увлечением читал и неоднократно перечитывал О.-Генри, Джером К. Джерома и Карела Чапека, с удовольствием – обоих Гринов (Александра и Грэма), Диккенса, Паустовского, Тургенева, рассказы, а позже и публицистику Л. Толстого.

Для меня характерно возвращаться к тому, что я написал раньше, дописывать, переделывать, использовать свои старые задумки. "Дон Кихота" первый раз я читал ещё в школьные годы, а где-то в конце 70-х, лежа в больнице, перечитал и, поняв его актуальность, сочинил цикл стихов о Дон Кихоте, о его авторе, о его врагах, друзьях и о Дульсинее. Потом, в конце 80-х, увидев по телевизору А.Д. Сахарова на Совете Народных Депутатов, посвятил ему весь цикл, дополнив стихами о подвигах Дон Кихота ("Бараны", и "Каторжники") и прозаическим эссе "Мой Сахаров". Цикл "Возвращение Дон-Кихота" был опубликован в "Екатеринбургской неделе", благодаря поддержке Альфреда Гольда, только в марте 2004 г.

В 1972 г, вскоре после смерти моей матери, я написал 8 сонетов на тему "Одиночество". Вроде бы даже начал складываться венок сонетов, но заколодило, и я его не закончил. Лишь в 1988 году, показав сонеты Герману Иванову, тогда главному редактору "Уральского следопыта", и получив от него необходимый толчок, я закончил венок. Девять сонетов из цикла "Одиночество" были опубликованы в "Уральском следопыте" в 1989 г. (В сонетах "Тишина" и "Болезнь" звучат прямые цитаты из Есенина.)

В 1964 году я познакомился со сказкой Экзюпери "Маленький принц". Но только в начале 80-х, почувствовав её актуальность, сделал инсценировку с зонгами из своих стихов и поставил спектакль у себя в институте УралНИИВХ. Я хочу попросить Татьяну Карпенко, которая играла в самом первом спектакле, исполнить зонг «Баобабы».

Вскоре после этого я вынужден был уйти из института. А спектакль "Маленький принц" был восстановлен только в 2004 году при поддержке И.И. Еренбург. Вместе с Международным клубом друзей Сент-Экзюпери мы провели фестиваль памяти Экзюпери, на котором было показано 5 разных спектаклей по сказке "Маленький принц", присутствовали десятки детей со всей области со своими стихами и рисунками. По-моему, как нельзя более уместным был там вступительный зонг на мои стихи «Контакт», который тоже исполняет Т. Карпенко, до сих пор играющая в этом спектакле. За последующие три года мы показали спектакль "Маленький принц" 20 раз – в библиотеках, школах, в Госпитале ветеранов войны, в музее Литературного квартала, в музучилище, в воинской части.

Мои коллеги – актеры-любители потребовали расширить репертуар. И я написал еще четыре инсценировки по известным литературным произведениям. Они собраны в книжке «Джонатан Ливингстон и другие».

Познакомившись перед фестивалем "Маленький принц" с книгой Экзюпери "Цитадель", я опубликовал статью "Евангелие от Антуана". К тому времени у меня был уже большой опыт газетных и журнальных публикаций, собранных в 1999 году вместе с неопубликованными статьями в книжку "Власть нравственности, нравственность власти". Большинство статей были откликами на какую-нибудь прочитанную книгу, газетную же статью или событие местной культурной жизни.

Однако хочу вернуться в более ранние годы. Мой отец Р.М. Кац, с 1937 по 1955г считался «врагом народа», а я познакомился и подружился с ним только после окончания университета. Отец открыл мне творчество Анатоля Франса, я бережно храню подаренный им 8-томник этого крупнейшего  французского писателя. Некоторые высказывания А. Франса, особенно из "Острова пингвинов" и повести "На белом камне", так меня поразили, что я начал их выписывать в отдельную тетрадку, которую потом стал дополнять другими замечательными цитатами. Получившийся цитатник "Анатоль Франс и другие" я долго не знал, как использовать, как поделиться с другими читателями поразившими меня мыслями. А когда в 1978 году начал писать повесть "Апостол", то понял, что вместе с некоторыми стихами и ранними статьями могу отдать этот цитатник моему герою, Олегу Чекризову, так же как Пастернак отдал свои стихи Юрию Живаго. К этой повести я еще вернусь.

В 60-х годах я получил от отца в подарок "Ветхий Завет", в 70-х – "Коран", в 80-х стало возможным купить в церкви "Новый Завет". В 90-х годах я познакомился со взглядами Баха-Уллы и Рерихов. А потом откровения посыпались, как из рога изобилия. Естественно, это проявилось и в моих стихах ("Из Экклезиаста"). Примерно в это же время я написал свои читательские комментарии к некоторым цитатам из "Нового Завета" ("В начале было Слово").

Озабоченность той нетерпимостью, которую проявляют друг к другу многие пророки и религии, подтолкнула нас в 1994 году к созданию общественного движения "Братство вер", а в 1996 г – "Общества духовной культуры". С самого своего возникновения это Общество стало проводить межконфессиональные фестивали духовного творчества, где, наряду с религиозной, проповедуется и светская духовность. В этом году 28-29 марта должен состояться уже 14-й фестиваль. К нескольким фестивалям я писал вводные стихи. Одно из них – "Лицо России". 

В 1992 году я познакомился со стихами Арсения Несмелова, харбинского  белоэмигранта, отца моей бывшей однокурсницы Наташи Митропольской. И, прочитав его книжку, я в течение 2-3 месяцев написал единственную в своей жизни поэму "Безотцовщина", где сопоставлял судьбы наших отцов. К каждой из пяти глав я взял эпиграфом стихи Несмелова. После этого в 1994 году я инициировал передачу о Несмелове в "Программе ИКС" Елены Рыжковой на нашем радио. Наташа Митропольская успела поучаствовать в этой передаче. Она умерла в 1999 году.

Мои теперешние социальные и политические взгляды сформировались в 90-е годы под воздействием публицистики Толстого и Кропоткина, работ Лихачева и Сахарова, учений Баха-Уллы, Рерихов и Анастасии. Но еще гораздо раньше, в конце 70-х, чувствуя несовершенство системы государственного социализма, я попытался сформулировать свои сомнения и начал писать "фантастическую" повесть "Апостол" о том, как инопланетные Братья по разуму пытались через земного "транслятора" повлиять на ход земной истории. Я и сейчас уверен, что космические законы запрещают нашим старшим Братьям непосредственно вмешиваться в ход истории, что называется, прогрессорствовать. В повести есть упоминание о той безнадежной войне, которую я вел в институте УралНИИВХ против "экономизма" в экологической науке. Эта повесть стала апофеозом цитирования, что и сподвигло Е.С. Зашихина назвать меня "незаурядным читателем". Я давал главам эпиграфы из Зощенко и Франса, Экзюпери и Вас. Гроссмана, Гранина и Вольтера, из протопопа Аввакума и книги Иезекииля, упоминал в тексте И. Ефремова, И. Сталина, Т. Мора и Т. Кампанеллу. Кроме того, включил в приложение свой "цитатник", содержащий больше 50 ссылок. Эту повесть я писал с перерывами 10 лет, но так и не закончил, а в прошлом году понял, что и не должен ее заканчивать, но должен опубликовать в неоконченном виде. Почему? Потому что рецепты "правильной" жизни общества должны быть выработаны самим обществом в дискуссиях, а поданные "на блюдечке" они вызывают лишь злобу и отторжение, как это происходит сейчас с рецептами от Баха-Уллы, Рерихов, Анастасии или "Золотой Книги".

Путей в будущее много. Но нас «ломает извечная наша опасность – считать, что дорога для всех непременно одна!» (именно это – главная идея поэмы "Безотцовщина"). Путь, выбранный сегодня нашей властью: во что бы то ни стало влиться в "западную цивилизацию", восстанавливая в то же время авторитаризм в форме "президентской вертикали" и ликвидируя обмен мнениями. (Потому что, когда тебя не слышат – это не обмен.)  Вряд ли это лучший путь для России!

Поэтому мне хотелось бы опубликовать свою повесть неоконченной. Ещё есть неопубликованная подборка из восьми статей "Наши знакомые" об интересных людях, живущих в нашем городе, и около полутора десятков "Стихов друзьям". Мы помним, что рукописи не горят, но знаем, что особенно хорошо они не горят, если опубликованы, хотя бы малым тиражом. В заключение я хотел бы попросить Таню Карпенко исполнить еще один зонг на мои стихи из спектакля «Маленький принц», который посвящаю всем тем, кого я помню.  Зонг «Память».

«В урочный час, в назначенном году я сам во чью-то память перейду!» Эта последняя строфа сонета выпущена в спектакле.

Спасибо за внимание!